Ей Снился Сон

Вернувшись домой, подумала, что нескоро вновь увидится с этими людьми. Но ошиблась. Не прошло и месяца, как Другая Девушка вновь появилась на ее пороге. Бард клуб, как оказалось, в третий раз уже сменивший базу, готовился к мероприятиям, посвященным Дню Победы. Участники исполняли песни о войне и песни военных лет. Другая Девушка настоятельно просила ее принять в этом мероприятии участие. Она говорила, что ей могут аккомпанировать другие исполнители – это будет даже интересно. В общем, Она подготовила программу из нескольких песен известного автора, которые очень любила и исполняла с большим чувством, и с этим материалом пришла на занятие. И – удивительно – «прикрепили» ее именно к дуэту, в состав которого входил один, условно знакомый ей, музыкант из некогда популярной рок-группы, и этот самый Мальчик. Сперва общение было несколько скованным, но вскоре музыка опрокинула все преграды и они начали встречаться, как старые друзья.

Чем больше они играли вместе, тем роднее казались ей. Вскоре Она уже с радостью спешила на эти репетиции. И в мае, после концерта, когда они сидели в уличной кафешке, отмечая успешно проведенное мероприятие, Она, наконец, решилась высказать мысль, которую обдумывала уже довольно долго, и предложила ребятам создать акустическое трио и вместе делать песни друг друга. Оказалось, что не ей одной эта идея приходила в голову, и друзья радостно скрепили этот договор тройным рукопожатием.

Некоторое время спустя Она поймала себя на мысли, что спешит на репетиции, как на свидания. Это было странно, потому что старший из трио был женат, Мальчик встречался с девушкой, статной красавицей с тяжелой пшеничного цвета косой, а у нее был принцип – не заглядываться на несвободных мужчин. В общем, Она постаралась выбросить эти глупости из головы и сосредоточиться на совместном творчестве. Музыка дарила радость. Все складывалось хорошо.

Ей снился сон.

Они ехали в поезде. Сидели друг напротив друга и смотрели в глаза. Вагон покачивался под равномерное постукивание колес. Казалось, что кроме них в нем никого больше нет. Никто не проходил мимо ни за чаем, ни в тамбур, никто не шутил, не смеялся, не говорил по телефону, не играл в карты и не шуршал пакетами с провизией. Было безлюдно и очень тихо.

Они сидели, положив руки на стол, в одинаковых позах, точно отражения друг друга. Живые и не живые. Реальные и выдуманные. Материальные и бестелесные. Молчали. Смотрели. Затаив дыхание. Не шевелясь. Она смотрела на него и видела и всего его сразу, и каждую любимую черточку в отдельности. Взгляд скользнул по его рукам и остановился на милой родинке на сгибе локтя.

Она подумала, что у всех мужчин, с которыми сводила ее судьба на какой-либо срок, непременно была родинка на левой скуле, чуть ближе или чуть дальше от нижнего века. У тех, с кем Она проводила чуть больше времени, была родинка на шее под волосами – Он жаловался, что часто ранит ее расческой. А вот у Мальчика была еще и такая же родинка на сгибе локтя.

Она узнала об этом на одном из фестивалей, когда команду бард-клуба позвали обедать, и все радостно принялись подставлять тарелки под щедрый половник дежурной. Мальчик, дождавшись своей очереди, протянул свою, и его руки на мгновение оказались на уровне ее глаз. На сгибе локтя была родинка. Такая похожая. Такая желанная. Хотелось непременно прикоснуться к ней губами. Она тряхнула головой и выбросила из нее эти непристойные мысли. Но след наваждения остался, томящий и сжимающий сердце.

«Что это?» - подумала Она, глядя в любимые серо-голубые глаза, - «Случайность? Знак? Напоминание? Так я и без того помню все настолько отчетливо, что, вроде бы, и в голове-то не должно помещаться»… Но ничего не сказала. И они продолжали молча отражаться друг в друге.

Или это был не сон?

Два года отполыхали фейерверками событий: репетиций, концертов, фестивалей. В одну из поездок они собрались совершенно спонтанно, спустя буквально неделю после возвращения из предыдущей. Мальчик был не особо этому рад. Он недолюбливал спонтанность и спешку. Впрочем, ехать было не очень далеко и выбираться, в случае чего, не слишком сложно. Старший с семьей выехал первым, чтобы занять место для лагеря и костра. Мальчик и Она с детьми должны были добраться на электричке, где по прибытии на вокзал их встретил бы Старший и на машине довез бы до фестивальной поляны.

Сборы непредвиденно затянулись, и ее семейство, навьюченное рюкзаками и пакетами с предметами первой необходимости – салфетками, водой и пряниками – неслось, сломя голову, пересаживаясь с троллейбуса на троллейбус. Мальчик, отличавшийся редкой пунктуальностью, уже ждал их, нервничая, на вокзале. Он то и дело звонил ей, узнать, насколько динамично они приближаются к месту их встречи. Она попросила его взять билеты и успокоиться – они успеют.

Едва троллейбус подъехал и распахнул двери, они высыпались из него и понеслись к электричке, подхватив запаниковавшего было Мальчика. Он на бегу тихонько бранился, но скорее от пережитого волнения и не успевшего отхлынуть напряжения, нежели от действительного раздражения. Только они успели войти в вагон и занять места, как объявили отправление. И электричка стояла еще минут десять. Что называется – можно было не мчаться:

- Я же тебе говорила, что успеем, - сказала Она Мальчику.

- Знаешь, я довольно глупо чувствовал себя, стоя с рюкзаком, гитарой и четырьмя детскими и двумя взрослыми билетами в кармане рядом с электричкой, которая вот-вот тронется. А вас все нет и нет.

- Извини, так получилось. Ненамеренно. – Примирительно сказала Она.

- Да ладно. Главное – мы в электричке.

Вагоны с грохотом дернулись, застучали колеса, в окнах замелькали вокзальные постройки, деревья, столбы, дома. Вскоре разнообразие пейзажа сошло на «нет», сменившись традиционным лесным массивом по обеим сторонам дороги. Дети, привычные к путешествиям, спокойно занимались своими детскими делами – глазели в окно, фантазировали, читали, жевали пряники. Она сидела рядом с Мальчиком. Раньше Она никогда не оставалась с ним наедине. Он оказался очень интересным собеседником. Говорили о музыке, о любимых группах, о поэзии. Он достал большую толстую тетрадь и попросил ее посмотреть некоторые его тексты и высказать свое мнение. Тексты были хороши, и говорить об этом было легко и приятно. Для приличия Она наковыряла пару поводов поразмышлять над точностью рифм и отточенностью образов, хотя это было вовсе не обязательно.