Ей Снился Сон

Тихий хлопок сотряс воздух подобно взрыву. Нет, никакого хлопка в действительности не было, просто взорвалось ожидание, и разлетелись со звоном осколки небытия. Ее небытия. Его небытия. Он прижал ее к себе, прижался сухими, горячими губами к ее губам, как приникают измученные жаждой к обжигающе-холодной воде родника. Напряжение выплеснулось снопами молний, и счастье хлестало неудержимо, затапливая маленькую подсобку, погребая под толщами желтого сияния два только что появившихся на свет существа. Они сами еще не знали, кто они такие, понимали лишь, что для того, чтобы жить, им нужен желтый свет и это вот бушующее счастье. Впрочем, что они там вообще могли понимать? Что вообще в такой момент можно понимать? И нужно ли что-то понимать? Может, лучше просто быть счастливым?

Никогда еще ей не снились такие прекрасные сны! Никогда еще она не была так счастлива! Может быть, Он тоже? Как знать. Никогда еще воздух не был таким легким и сладким. Никогда еще Она не дышала с таким наслаждением. Или это были его губы, приникающие к ее губам снова и снова? Никогда еще солнце не сияло так ярко. Никогда еще ей не удавалось любоваться им так долго, не мигая и не отводя взгляда. Или это были его волосы, в которых запутался желтый свет? Никогда еще не было ей так тепло и безмятежно. И это – без всяких сомнений и вариантов – были его объятия.

Он уткнулся лицом в ее волосы и замер. А Она не могла надышаться ароматом его волос. Они дышали друг другом жадно, неистово, потому что дышали первый раз в своей новой жизни.

Время шло. Время шло? Откуда Она узнала, что есть Время, что оно куда-то идет? Откуда Она узнала, что такое Время и что для них означает его ход? Откуда она узнала, что ход Времени вообще что-то означает? Почему-то это было важно. Зачем-то это нужно было понять.

- Я так больше не могу! – сказал Он, на мгновение отстранившись, снял с руки часы и бросил их на стол. Так вот что напомнило о неизбежном движении живого существа из прошлого в будущее! Маленький, назойливо тикающий механизм! К черту его! Нет никакого времени! Есть Он и Она.

Желтый свет смутился. Выполнив свою миссию, он как-то сразу устал, потускнел, явно начал чувствовать себя третьим лишним. «Теперь они справятся сами, - подумал он, - вон, как сияют». И тихо коснувшись плеча юноши, прошептал: «Ребята, гасите свет».

- Знаешь, - сказал Он, - нам с тобой завтра обоим здорово влетит. Давай попробуем немножко поспать.

- Сегодня.

- Что?

- Влетит уже сегодня.

- Ну, да… уже сегодня…

Спасть устроились на его рабочем столе, том самом, на котором он резал стекло и размечал детали различных деревянных конструкций, которые требовалось починить. И пара фуфаек была мягче перин, а объятья заменили им одеяло. И сияние перетекало из сердца в сердце, роняя хрустальные брызги. И, конечно, уснуть им не удалось.

 

Утром сначала кричала ее мама, потом кричала его мама, а они молчали, сияли глазами и улыбались, потому что в их жизни случился Праздник. Праздник нельзя было отменить. Его свет нельзя было погасить. Его цветы нельзя было растоптать. Его флаги развевались на ветру их беспечного, безоблачного счастья. Его музыка гремела в их сердцах, превращая в радостные гимны все, даже брань их родителей.