Ей Снился Сон

Ты осталась где-то там, в суете городской

Мы с тобой не знакомы где-то триста дней.

На душе темно и в подъезде темно,

И вокруг не осталось людей.

Я заведомо слаб, я заведомо пьян.

Я не в силах начать всё с нуля.

Все знакомые готовы мне в лицо плевать,

Но зато не дадут ни рубля.

Этот город меня сводит с ума.

Я стал мелочным, нервным и злым.

У меня не осталось почти лица,

А лишь отвратительный грим.

Любители песен, послушав меня,

Кивнут, мол, неплохо, мон Шер,

На всё остальное им наплевать:

У них другая система мер.

Но сейчас я сплю,

У дверей твоих сидя.

Я пришёл сюда.

Я хочу тебя видеть.

А. Якущенко «Я хочу тебя видеть»

Ей снился сон.

Дети играли с котенком. Пушистая рыжая кошечка гонялась за фантиком на веревочке, смешно колотя лапками и задрав маленький хвостик. Потешно прыгала, приземляясь на растопыренные лапки. Поймав цветную шуршащую бумажку, она хватала ее зубами и забавно шлепалась на бочок. Дети хохотали, задыхаясь от радостного восторга, брали ее на руки, гладили мягкую густую шерстку, трепали теплый мохнатый животик, чесали за ушком. Кошечка мурлыкала и щурилась блаженно. Игра не надоедала. Смех во дворе не смолкал весь вечер. Но когда начало смеркаться, детей одного за другим стали звать домой, и они, потрепав на прощанье котенка, убегали. В конце концов, с кошечкой остался один мальчик. Он тихо сидел на краю песочницы и гладил задремавшего зверька. Вот зовут и ег. Но как же ему не хочется оставлять этот маленький пушистый комочек здесь, на улице! Где она устроится на ночлег, кто защитит ее от большой собаки, куда она спрячется, если пойдет дождь? Решимость зреет в груди малыша. Он твердым шагом идет к подъезду, держа на руках мурлычущее рыжее чудо.

Увидев котенка, мама всплеснула руками. Нет! Ни за что! Ни в коем случае! Неси туда, где взял. Мальчик, глотая слезы, выходит из квартиры, долго стоит на площадке. Он не хочет оставлять кошечку одну. А оставить ее на улице, где по ночам темно и холодно, кажется ему настолько жестоким, что от этого не хочется возвращаться домой. Погоревав на ступеньках, мальчик находит в углу коробочку, ставит ее под лестницу и кладет котенка туда. Не дом, но ведь и не улица.

Утром мальчик выбегает из квартиры, неся старый шарфик и большой кусок колбасы. Котенок сидит в коробке и мигает удивленными глазами. Ребенок угощает малышку, и пока та, урча, ест, раскладывает в коробке шарфик: так будет теплей и мягче. Наевшись, кошечка внимательно обнюхивает свою новую лежанку, а потом долго устраивается, уминая шарф мохнатыми лапками. Мальчик сидит рядом на корточках и нежно гладит котенка. Ну и что, что ему не разрешили взять ее домой! Это будет его кошка! Он будет заботиться о ней, кормить ее и защищать. Она вырастет пушистой рыжей красавицей, и все полюбят ее.

Но не все мечты сбываются. Выйдя на следующее утро в подъезд, мальчик не нашел под лестницей ни котенка, ни коробки. Он прошел по всем этажам, выбежал во двор и долго звал, но рыжий комочек не выкатился ни из-за угла, ни из подвала, ни из-под лавочки. С пасмурного неба закапал мелкий противный дождик. Мальчик сел на край песочницы, так, как сидел в тот день, когда все друзья разошлись, а он все гладил мурлычущее чудо по мягкой рыжей шерстке, и безутешно заплакал. А в это время в соседнем дворе сидела в разорванной, промокшей коробке маленькая кошечка. Капли дождя текли по несчастной мордочке, по повисшим усам. Она не понимала, за что на нее так рассердилась большая тетка в жутком халате с вонючей, мокрой тряпкой, накрученной на странную палку. Она возюкала этой тряпкой из стороны в сторону, пока не ткнулась в коробку, стоящую в темноте под лестницей. Увидев котенка в коробке, тетка брезгливо скривилась, выгребла палкой коробку из-под лестницы и оттолкнула в сторону. Потом взяла пушистую малышку двумя пальцами за шиворот и, выпинав коробку за дверь подъезда, швырнула ее туда. Через некоторое время дверь распахнулась, и тетка вышла из подъезда. Уже без халата и тряпки, в платье и с сумочкой через плечо. Морщась, снова взяла двумя пальцами котенка за шиворот, в другую руку – так же двумя пальцами – ее коробку с шарфиком и, пройдя через две или три арки, швырнула на землю сперва одно, потом другое. Кошечка шлепнулась на растопыренные лапки и, прижавшись к земле пузиком, поползла к единственному знакомому предмету – коробке – и шмыгнула в нее, зарывшись в мягкий шарфик. Когда она решилась выглянуть, злой тетки рядом уже не было. Место было совершенно незнакомое. Все казалось чужим и опасным. Было страшно. Хотелось есть. Начал накрапывать дождик, а она так и сидела в коробке, мокла под дождем. И тихонько по-кошачьи плакала.

Этим котенком была Она сама. Это ее то ласкали и тискали, то запрещали и прятали, то гнали вон, в темную ночь, в промозглый ветер, под противный дождь. Это Она сидела в разорванной коробке и плакала. Голодная. Ненужная. Ничья.

Или это был не сон?

Она проснулась в слезах и долго не могла понять, где находится. Рядом кто-то тихонько посапывал. Приоткрыв глаза, Она посмотрела из-под полусомкнутых ресниц и увидела Элис. Приподняла голову. В окно комнаты сквозь занавески лился спокойный утренний свет. Интересно, почему в комнате Сияющего свет был всегда таким спокойным и ровным? Что бы ни светило. Солнце ли в окно, люстра с потолка или настольная лампа. На полу спали Окружной, вернувшийся Москвич и несколько костромских товарищей, засидевшихся накануне допоздна.

Она опустилась на подушку и лежала, закинув руки за голову и глядя в потолок. На протяжении всех последних дней ее мысли постоянно возвращались на ночную кухню, где Она сидела на его коленях и молча смотрела в глаза. Каждую деталь Она видела так отчетливо, словно это происходит прямо сейчас. Происходит снова. Снова и снова.