Страница 26 из 105
Но заминки в концертах самодеятельных коллективов – дело естественное и неизбежное. Пойти в зал не было сил. Все – и музыканты, и их друзья – сидели в холле, опустив головы. Музыка выступающих победителей едва доносилась до их сознания. В ушах громыхали тяжелые шаги секунд, и удары сердца эхом повторяли их. Наконец, настал момент, когда последние иллюзии рухнули. Не успеют. Пора на вокзал. Отъезжающие еле сдерживали слезы, провожающие – даже не пытались. Попрощались, ушли. Уехали… уехали…
В ее сердце завыл ветер. Вторя ему, волчьим воем откликнулись тоска и отчаяние. Но скоро взгляд вспыхнул недобрым огнем, оскалились клыки, и рык поселился в горле. Она этого так не оставит. Она скажет все! Ей не заткнут рот!
Выйдя на сцену, Она поведала залу о том, что случилось, о том, как обошлись с хорошими музыкантами, завоевавшими с первого выхода на сцену сердца многих присутствующих. Говорила, с трудом сдерживая слезы, зло и резко. Вместо песен, изначально подготовленных для гала-концерта, спела другие, аллегории и метафоры которых не заставляли сомневаться относительно их адресатов. Бросала звуки в зал яростно, комментировала ехидно. Закончив выступление, почти убежала со сцены. Ее трясло, но разрыдаться не получалось.
Из зала выкатилась толпа тех, кто, во-первых, рассчитывал услышать уехавших до выступления музыкантов, во-вторых, тех, кто хотел просто узнать, из-за чего горит сыр-бор, и в-третьих, тех, кто пожелал проявить солидарность с оскорбленными и покинуть фестиваль. Шли, возмущаясь, обсуждая на повышенных тонах. Прохожие шарахались в стороны. И почему это волосатых рокеров «добропорядочные» обыватели считают агрессивными? Милейшие люди. И хорошие друзья.
В глухом ноябрьском мраке ее проводили на ночной автобус до родного города. Прощались так, словно знакомы тысячу лет. Обменялись адресами и телефонами. В вечной дружбе не клялись. Зачем? Родство душ не нуждается в обещаниях и клятвах. Когда автобус тронулся, долго махали ей вслед. В путь.
Ночь зевнула и на вдохе проглотила ее, не поперхнувшись. Город вскоре кончился, и за окном потянулись леса с едва различимыми в темноте деревьями. На душе было безлунно и беззвездно. Все было не так, как мечталось. Была горечь. Была обида. Была тоска. Слез не было. Пустота обволакивала ее. Автобус тащил туда, где стоял огромный дом с бесконечным небом в окнах. Ей не хотелось туда. Ей хотелось домой. Вот только где это – домой – Она не знала.