Ей Снился Сон

Следующий день был днем его рождения. Она провела его в разъездах. Пришлось отправиться домой, во-первых, за подарком, который Она не хотела случайно засветить раньше времени, а во-вторых – надо было вымыть полы в детском саду, где Она работала вечерней уборщицей (в предыдущий и на следующий день мама обещала ее подменить). Возвращалась в Кострому на автобусе, довольно поздним вечером. Заехала в гостиницу, чтоб поздравить его и вручить подарок – комплект струн для акустической гитары. Не самых дорогих, но и не самых дешевых. Собственно, на них ушла вся ее скромная зарплата. Когда Она пришла, праздник был уже в полном разгаре. И показалось, что ее тут совсем не ждали. Вручила подарок, мило поулыбалась, выпила за здоровье именинника и «заторопилась домой», то есть, к хозяйке. Он проводил ее странным взглядом, напряженным, тревожным, тяжелым. Словно от того, уйдет Она или останется, зависело что-то важное. Выходя из комнаты, Она на мгновение оглянулась и увидела, что Он глядит на нее, побледнев, не мигая, но уже в следующий момент, натянув улыбающуюся маску, Он говорил с кем-то из гостей. Желанных гостей?

Она закрыла за собой дверь, быстро прошла по коридору, бегом спустилась по лестнице и вырвалась в холодную ноябрьскую темень. Она-то думала, что хотя бы в этот день Он позволит ей немножко побыть рядом. Она-то думала, что этот день станет светлым праздником и для нее. Слезы, только что хотевшие хлынуть в два ручья, застряли где-то на полдороги. Она старалась сглотнуть горячий комок и не могла. И отдышаться не могла. И разреветься не могла. Брела, не разбирая дороги. Добравшись до квартиры хозяйки, Она постояла немного, пытаясь смести с лица намертво прилипшее к нему выражение отчаяния. Когда ей показалось, что Она уже чуть-чуть успокоилась, нажала кнопку звонка.

В этот вечер расспросов не было. Но были песни. Много песен. Потихоньку, чтобы не будить бабушку. Хозяйка слушала со вниманием и восторгом. Пожалела, что не смогла прийти на выступление, и на гала-концерт ей тоже вырваться не удастся. До утра засиживаться не стали: обеих завтра ожидал нелегкий день. Хозяйке нужно было на работу, а у нее – последний фестивальный концерт. Утром вышли из дома вместе, тепло попрощались и пошли каждая своей дорогой.

Поскольку было еще довольно рано, и ее друзья вряд ли уже поднялись – особенно учитывая то, что накануне именинничали – Она отправилась в гостиницу пешком. Шла, зябко поеживаясь, живописными улочками старинного купеческого городка, вяло сопротивлявшемуся наступлению дневной суеты. На улице появлялось все больше людей, чаще мелькали машины, хлопали двери магазинов. Она скользила мимо всего этого, точнее даже – сквозь все это, не задевая, не заряжаясь и не заражаясь повседневностью. Она пыталась представить себе, как войдет в номер, скажет «привет» и улыбнется. Получится ли у нее это? Не выдаст ли голос сдерживаемого с трудом отчаяния? Сумеет ли выдержать холод в его глазах?

Гостиница пробуждалась так же вяло и неохотно, как и весь город. По коридорам, зевая, ходили из номера в номер волосатые личности, которых в иное время вряд ли можно было бы встретить здесь. Она поприветствовала нескольких музыкантов, с которыми успела познакомиться на фестивале. Подошла к номеру и прислушалась. За дверью были слышны голоса. Постучала. Вошла. Сказала «привет» и улыбнулась.

После завтрака и чаепития, отправились на вокзал за билетами. Дорогой ребята громко разговаривали, шутили, а Она молча брела сзади всех. Сейчас Она чувствовала себя среди них чужой, лишней. Они уезжали сегодня вечером. А Она оставалась. Они словно торопили время, спеша скорее триумфально отыграть и красиво отчалить. Она же, наоборот, цеплялась за каждое мгновенье, проведенное с ним. Даже если Он не смотрит на нее. Даже если не говорит с ней. Даже если в глазах его холод.

С вокзала отправились в Дом Культуры. Там ее окружили новые знакомые. Общались, обсуждали фестиваль и программу гала-концерта. На время Она потеряла из виду его и других ребят из своего города, выпала из своих переживаний. Сверкая глазами и сияя улыбкой, смеялась вместе со всеми. Со сцены в фойе доносилась музыка. Там полным ходом шла репетиция. Настроение было приподнятое. Ничто, как говорится, не предвещало. Как вдруг перед самым началом концерта вспыхнула и покатилась, разрастаясь как снежный ком, напряженная суета. Оказалось, что в программу концерта в последний момент были внесены изменения: выступление его группы перенесли на более позднее время. И выходило по всему, что если они останутся на выступление, то не успеют на поезд.

Кинулись искать организатора. Спокойного объяснения ситуации не получилось: говорили эмоционально, хором, активно жестикулируя и горячась. Волновались не только участники группы, но и все те, кто хотел услышать и увидеть их выступление в финале. Организатор взирала на происходящее спокойными, чуть на выкате, глазками, потом надула губки, тряхнула своей характерной щечкой и заявила, что организаторы имеют право менять порядок выступления коллективов в гала-концерте. И их поменяли, поскольку у тех музыкантов обстоятельства. «А у нас не обстоятельства?!» - воскликнули мы, пораженные до глубины души. Просили поменять местами с другой группой, готовы были выступить хоть первыми. «Это нам не подходит», - отвечала мадам, - «Не хотите – не выступайте». И напрасно ей пытались объяснить, что все наоборот, что выступить они очень хотят, но в то время, на которое их поставили – без предупреждения! – не могут, ибо поезд, и так далее, и тому подобное… Мадам ничего не желала слушать, заявила, что мы отвлекаем ее и ушла, оставив всех в неприятном замешательстве. Огорчение сменилось возмущением, возмущение – разочарованием и апатией. Стояли в холле понурые и молчали. Стало как-то сразу неинтересно. Повеяло обманом. И крушением надежд. Глядели друг на друга, словно извиняясь, вяло обсудив ситуацию, решили: ждать до последнего, сократить программу выступления. Если концерт пойдет без заминок, то они могут успеть…