Ей Снился Сон

Септаккорд молчания

Разрешится в смерть.

Нерв вскрикнет, и умрёт

Червь.

Для червей ли сны о любви?

Вскрикнул, и распяли – равви…

В ухе зазвенело: “Не лги,

Может, не распнут за долги.

Ты можешь быть богом или прохожим,

Другом валькирий, другом муз.

Но ты обречён, если ты ведал

Жизнь в стиле “Блюз”.

А. Якущенко «Жизнь в стиле «Блюз»»

Ей снился сон.

Она бежала. Серые улицы, сменявшие одна другую, были одинаковыми и безликими. Серые дома с зашторенными окнами казались необитаемыми. Серый асфальт жадно проглатывал звуки ее шагов. За спиной Она слышала крики и топот погони. Преследователей было много, и ничего хорошего ожидать от них не приходилось. Ей было очень страшно. До дрожи. До одури. До мороза между лопатками. До полной потери самообладания. Она то и дело сворачивала, пробегала дворами, ныряла в арки и проходные подъезды, но погоня не отставала. Стоило ей оглянуться, как Она видела этих… Людей? Головы, втянутые в плечи, плечи, обтянутые потными рубахами, сжатые кулаки, обмотанные цепями. Злые взгляды, нахмуренные брови, звероподобные оскалы… Что им нужно от нее? Зачем преследуют?

Становилось трудно дышать. Ноги словно вязли в трясине. По вискам текли капли холодного пота. Хотелось упасть и больше не шевелиться. И будь, что будет. Но сердце настойчиво колотило в грудь, заставляя бежать. И она бежала. Бежала, сворачивала, петляла.

Пробежав очередным переулком, Она поняла, что ошиблась, что погубила себя. Переулок заканчивался тупиком. Ни одной арки. Ни одного проходного подъезда. Негде спрятаться. Никуда не деться. У входа в переулок показались они. Поняв, что Она в западне, пошли медленно, поигрывая цепями, выкрикивая угрозы, обещая скорую и мучительную расправу. Она подумала, что это конец. Попятилась, беспомощно озираясь. Ее взгляд скользнул по спускавшейся до самой земли пожарной лестнице. Сомнительный выход. Но все-таки, может, ей удастся подняться на крышу и, выйдя через чердак к какому-нибудь подъезду, скрыться, сбежать.

Лестница тряслась и качалась, ржавый металл гудел угрожающе. Крыша. Но все двери, ведущие с нее на чердак, оказались запертыми изнутри. Она слышала, как гудит лестница, как ругаются зверолюди. Подбежала к краю и попыталась рассчитать и представить, сможет ли перепрыгнуть на крышу другого дома. Но все оказалось даже проще. Между домами был протянут узенький мосток. Она боялась высоты. Но мучительной смерти боялась еще больше. Задержав дыхание, Она пошла, балансируя над пропастью.

Крышу соседнего дома венчала металлическая конструкция, похожая на телевышку. Сделав последние шаги по мостку, Она упала на колени и попыталась отдышаться. Горло горело от сладковатого привкуса, напоминающего привкус крови. Подняв голову, увидела, что преследователи на той крыше, с которой ей удалось улизнуть, кричат кому-то, находящемуся внизу, и жестами отдают приказы. Стало понятно, что дом окружен. Не придумав ничего лучше, Она полезла на вышку. Снова загудел металл, на этот раз – уверенно и упруго. Она карабкалась, боясь поглядеть вниз. Чердачная дверь с грохотом распахнулась, и на крышу выбрались преследователи, устремились за ней. И вот уже сквозь металлический гул Она слышит хриплое дыхание, чувствует резкий запах пота. Вот чья-то рука стиснула ее лодыжку. Она пытается освободиться, но тщетно. Ее с силой, настойчиво тянут вниз. Еще один преследователь уже почти поравнялся с ней, протянул лапищу со страшными, скрюченными пальцами. Она вскрикнула и закрыла лицо руками. И начала падать.

Все ощущения словно выключились. Исчезли цвета, звуки, запахи, ощущения… Словно со стороны наблюдала Она свое падение. Медленное и бесконечное. Не оставляющее шансов. В висках стучало: «Сейчас я умру… сейчас я умру… разобьюсь… умру…» Как это будет? Удар и темнота? Или боль? Или страх? Или все вместе?

Но за несколько сантиметров до земли Она вдруг извернулась, выгнулась неестественно и, оттолкнувшись от воздуха, как от упругой воды, взмыла вверх. Полетела! Не размахивая руками, а бесшумно скользя. Мир снова вспыхнул цветами, звуками, запахами. Радостью! Озорной ветер растрепал волосы. Она летела, ныряя и плещась в воздушных потоках. Она смеялась и дразнила преследователей, в бессильной злобе грозившей ей кулаками. Она уже не понимала, как ей раньше не пришло в голову такое простое и замечательное решение – лететь. Невыразимая легкость переполняла ее. Покружив немного над городом, Она устремилась вверх. Выше и выше. К счастливому солнцу. К мерцающим звездам. К неизведанной, всепоглощающей пустоте.

Или это был не сон?

Очередной безрадостный день начинался совершенно безрадостно. К сожалению, наяву Она летать не умела, и та легкость, то счастье полета, что испытала во сне, лишь тяготили. Ни на что уже не надеясь, плыла по течению, делала то, что от нее ожидали, ходила, говорила, ела и пила. Не верила в возможность счастья. Не верила в реальность будущего. То, что раньше называлось «Они», распалось на две половинки, уносимые ветрами все дальше и дальше друг от друга.

А город бурлил в ожидании начала рок-фестиваля. Не весь, конечно, город, а лишь та его часть, что имела отношение к рок-музыке. Встречаясь друг с другом, эти люди обсуждали, сияя глазами, планы и перспективы. Побуждаемая друзьями, Она подала заявку. Его команда – в том самом новом составе – тоже собиралась участвовать. Иногда всеобщий ажиотаж захватывал и ее, заражая азартом и заряжая деятельной энергией. Тогда в глазах вспыхивал озорной огонек, пробуждая нечто, похожее на желание… Жить? Творить? Надеяться? Побеждать? Тогда казалось, что мир вокруг не так уж сер, что в нем существует нечто кроме дождя и бесконечной печали. Тогда Она почти что верила, что нужна кому-то. Ну, хоть кому-нибудь… если уж не ему…