Страница 51 из 114
«Сейчас», - непослушными пальцами я расстегнула сумку и, достав книгу, передала ее императору.
«А, книга о соколиной охоте», - император бережно провел ладонью по переплету, словно давно был с ней знаком и хотел убедится, как сильно она переменилась с тех пор, когда он последний раз брал ее в руки.
- Соколиной охоте? – недоверчиво переспросила я, ведь передо мной совершенно точно была поваренная книга.
- Книга выбирает то содержание, которое меньше всего тебе нравится, чтобы отбить любое желание брать ее в руки, - с улыбкой пояснил император и добавил, - ненавижу соколиную охоту. А что видишь ты?
- Поваренная книга, - призналась я, невольно задумываясь о том, какое содержание книга выбрала для Глэдис, раз она так на меня помотрела. – Но что это за книга, и зачем она?
- Не я должен тебе это рассказывать, - сокрушенно покачал головой император. - Но всё происходит так, как происходит. Что ж, идём.
Пройдя через несколько залов, мы оказались в длинной галерее, стена которой была полностью увешена картинами в массивных позолоченных рамах.
- Это Георг Первый, - указал император на небольшой портрет с потемневшими красками и едва различимым лицом, - он был тем, кто вернул Антеон в его прежние границы, отвоевав значительные территории у соседей. А это Беорегард – первый, кто объявил о колониальном походе.
Мы шли по галерее, и император всё называл и называл имена своих далеких предков и их заслуги перед Антеоном.
- А этого ты узнаешь? – спросил император и повернулся ко мне в анфас. Я взглянула сначала на картину, потом на оригинал и честно призналась:
- По-моему художник Вам сильно польстил, Ваше императорское величество.
- Не очень то вежливо с твоей стороны говорить мне такое, - дядюшка пытался казаться обиженным, но я видела, что он доволен моим честным ответом.
- Императору врать нельзя, - напомнила я ему, - а в моем случае это еще и совершенно невозможно.
- Маленькая вредина, - потрепал меня по волосам император.
- Но, зачем Вы мне всё это рассказываете?
- Как думаешь, что у них общего?
Я внимательнее всмотрелась в изображения великих королей прошлого, но так ничего и не подметив, предположила: «Они все умерли? За исключением Вас, разумеется».
- Разумеется, - усмехнулся император. – Видимо, Родерик сильно преувеличивал, рассказывая о твоей наблюдательности. Корона, меч и печать, вот что передается от одного короля к другому.
Я еще раз глянула на картины, и действительно, голову всех королей венчала одна и та же корона. И один и тот же меч кочевал с портрета на портрет: кто-то из королей опирался на него, желая подчеркнуть воинственность своей политики, кто-то прятал в ножны или даже отставлял в сторону, прислоняя к специальной тумбе. Как выглядела печать, я не знала, но если бы у меня было побольше времени, то отыскала бы и ее.
- С короной я и сам неплохо справляюсь, - продолжал тем временем император, - меч и печать испокон веков хранятся в семьях рыцарей-хранителей. Сторонний человек назвал бы это всего лишь старой, отжившей своё традицией. Но я так не считаю. Оберегать королевские регалии - это не только большая честь, но и тяжкое бремя, ставящее человека перед страшным выбором.
Я почувствовала, как изменился тон императора. В его словах зазвучали боль и горечь, и он с невероятной тоской во взгляде посмотрел на меня.
- Я давно говорил Родерику, чтобы он сам всё тебе рассказал. Но разве признаешься родному ребенку, что однажды выбрал не его.
- О чем Вы говорите?
- Это произошло пятнадцать лет назад, - глаза императора все еще смотрели на меня. Но по их выражению я поняла, что настоящее больше не существует для него. Я чувствовала, как истончается, исчезает длинная полутемная галерея с портретами, и мы словно переносимся в те далекие события, в тот страшный день, навсегда разделивший жизни людей на «до» и «после».
«Это был солнечный день, суббота. Я помню это так же хорошо, как и тот день, когда впервые познакомился со своей женой, и когда она навсегда покинула меня. Видно, в такие моменты что-то случается с нашей памятью, и мы не в силах забыть их.
В тот день я обедал со своими друзьями. Помню царившее оживление за столом. Смех. И вдруг в комнату врываются солдаты с обнаженными шпагами, те кто должен был нас защищать – напали на нас. Это была измена. А дальше начался кошмар. Я видел как один за другим замертво падали дорогие, любимые мной люди, до последнего старавшиеся защитить меня – дряхлеющий образ императорской власти. Жалкая горстка людей против хорошо обученных солдат – мы были обречены, но продолжали сопротивляться. И о чудо! Появляется Родерик со своими людьми и буквально расшвыривает, раскидывает нападавших. Тогда это и правда казалось чудом, невероятным спасением, и только позже я узнал, какую цену заплатил Родерик.
Мы ничего не знали о заговоре и даже не подозревали насколько глубоко уходят его корни, пока на пороге кабинета твоего отца не появился один из заговорщиков. В последний момент испугавшись за свою участь, он решил во всем признаться. В один и тот же час на дворец и дома всех высокопоставленных чиновников, не участвующих в заговоре, а таких оказалось не так уж и много, если даже тогдашний глава пятого отделения был замешан в интригах, будет совершено нападение. Времени оставалось мало. Собрав оставшихся верными ему людей, Родерик поспешил на помощь мне, хотя прекрасно знал, что в этот же самый момент Лилиан и ты находились в смертельной опасности. Тогда он защитил своего короля и свою страну. Антеона, каким мы знаем его сейчас, могло бы и не быть. Та жизнь, которой живет империя, во многом заслуга твоего отца, того что он сделал в тот день. Но мне страшно представить, с какими чувствами в тот же вечер Родерик возвращался к себе в поместье, уже зная, что не найдет вас… - император запнулся и виновато посмотрел на меня. – Лилиан удалось спрятать тебя. Ты осталась жива, и это было настоящим подарком для Родерика.