Страница 104 из 114
«Иди ко входу», - приказал Рудьярд «Монстру», а когда тот ушел, обратил свое внимание на меня.
«Знаешь, Рок, я даже рад, что не убил тебя. Сама судьба направила тебя ко мне, чтобы у моего триумфа был свидетель».
«Триумфа? Уничтожение целого города для вас триумф? Но вы же тоже умрете!» - попыталась образумить его я.
«Ты не понимаешь? Действительно не понимаешь?» - с недоверием посмотрел на меня Рудьярд. Я отрицательно покачала головой.
«Но ты знаешь, как называется мой дар?»
«Дар Жнеца»
«И у кого он был?»
«Карей Кровавый», - прошептала я, глядя на Рудьярда. Страшная догадка лавиной обрушилась на меня.
«Мой далекий предок – великий предок!» - с пафосом произнес Рудьярд. Он чувствовал себя актером, вышедшим на сцену в самой главной роли в его жизни, и собирался отыграть ее до конца, даже если перед ним был один единственный зритель - я. Он был безжалостным безумцем, жаждавшем славы и признания и не считавшимся с потерями.
«Только представь, каково это знать, что когда-то половина империи принадлежала твоей семье, но из-за мальчишки и его безродных приспешников, она вынуждена влачить жалкое существование. Каково, когда твой отец врет и унижается ради куска хлеба и вязанки дров, чтобы ты не сдох с голода зимой», - ректор с ненавистью сжал кулаки. – «Дурацкий стишок, да дар, который приходится скрывать от всех – вот все доставшееся нам наследство. Пятнадцать лет назад я с удовольствием присоединился к заговору против короны и с еще большим удовольствием отправился в дом того, кого считал одним из виновников своих несчастий. Тогда мной руководили лишь злость и жгучее желание отомстить. Я и подумать не мог, какой подарок преподнесет мне судьба».
«Подарок?» - в моих глазах застыли слезы.
«Ты знаешь в чем заключается мой дар?»
Я отрицательно покачала головой.
«Я забираю воспоминания, особенно мне нравятся счастливые воспоминания, правда людям процесс приносит болезненные ощущения. И так уж случилось, Рок, что большинство счастливых воспоминаний твоей матери связано с твоим отцом. И, похоже, у него не было от нее секретов», - с улыбкой змея на губах ректор протянул ко мне руку. Я невольно отпрянула назад.
«Не бойся, мое прикосновение не причинит тебе боль. По крайней мере физическую».
Пальцы Рудьярда снова коснулись моей щеки, и меня затянуло в водоворот. Вынырнула я в освещенной ярким летним солнцем комнате. Молодая женщина, чьими глазами я смотрела на окружающий мир, бросила короткий взгляд на зеркальную поверхность дверок шкафа, чтобы убедиться, что хорошо выглядит в своем новом летнем платье, и вновь вернулась к лежащей на коленях тяжелой книги.
- Неужели все эти события происходили на самом деле? – недоверчиво спросила она, обращаясь к сидевшему за столом мужчине. На вид ему было не больше тридцати, черные как смоль волосы и такие знакомые серые глаза.
- Даже не сомневайся, - улыбнулся он. Удивительно, я и не подозревала, что отец может так улыбаться.
- И завещание - тоже правда? Неужели его все еще придерживаются? – недоумевала женщина. Светлый локон упал ей на глаза, и она привычным жестом заправила его в прическу.
- Придерживаются. И ревностно оберегают. «А коль самозванец на трон посягнет, то рыцарей праведный гнев его ждет». Я – один из троих. И я никогда не вру его императорскому величеству – бесполезно.
- Поэтому я в тебя и влюбилась – с твоей работой ты совершенно разучился лгать.
- Чем выгодно отличался от всех прочих твоих ухажеров, - заметил отец.
- О да, если бы твои речи были бы также приторно-льстивы как и их, я бы даже не взглянула в твою сторону.
- Разве я могу терзать твои прекрасные ушки.
Я почувствовала, что слова отца одновременно обрадовали и смутили маму, и она поторопилась вернуть разговор в прежнее русло.
- Один из трех? Точнее из двух – у Мерлограма же не осталось наследника. И кто же второй?
- Ты знаешь, ты уже видела его герб на картине Умберто Росси.
- Умберто Росси? Разве он писал картины? – отец лишь улыбнулся на ее заинтересованный взгляд.
- Очередная загадка, которую мне предстоит разгадать, - улыбнулась мама, принимая правила игры.
В дверь постучали. Получив разрешение, няня вошла в кабинет, ведя за руку пухлого, розовощекого ребенка.
- Вот и моя принцесса, - обрадовался отец, поднимаясь из-за стола.
Снова головокружение и водоворот, и я снова сижу на холодном полу подземелья, до боли прикусив нижнюю губу. Солоноватый привкус крови наполнил рот. Но я не чувствовала этой боли. Картина из прошлого поразила меня – в ней всё было по-другому: умеющий улыбаться отец, который называл меня принцессой, мама и дом, в котором жила любовь. Мне бы понравилось жить и расти в этом доме, в такой семье. Но меня лишили такого будущего, лишил стоящий напротив меня человек.