Страница 75 из 95
– Я думала, это конец.
Шайн огляделась. Темно, хоть глаз выколи, но это как раз-таки и нормально. Если присмотреться, можно заметить очертания чего-то огромного, словно нависающая над хрупким человеческим телом гора.
– Конец?
Его голос такой усталый, но все равно – громовой. Наверное, и усталость у него такая же: огромная, гулкая, распирающая само пространство.
– На меня надели мейтрин, отрезали от твоей силы. К счастью, перед самым ударом сдернули...
– Удача благоволит должникам. Ты свершила обещанное?
– Нет. Я не успела. Прости.
– В таком случае, что ты здесь делаешь? Разве я не говорил тебе, что ты не познаешь покоя Вечности, покуда не исполнишь условия сделки?
– Именно на это я и рассчитывала.
– До встречи, Шшшшшайни...
– До встречи, Анашайра.
Касимир обернулся и бросился к девушке. Рана на ее груди зарастала: быстро, неотвратимо, и уже через мгновение от нее не осталось даже шрама. А еще через мгновение в зеленые глаза вернулась жизнь.
– Что происх... О, Делграв Дробнар! Ты явил нам свое чудо, которое...
Шайн вскинула руку, и горло первосвященника вспороли острые когти. Захрипев, он повалился на колени. В руке ведьмы осталась лишь его гортань – кровоточащая, пульсирующая, теплая.
– Думаешь, меня не приносили в жертву раньше, ублюдок?! – выплюнула она вместе с кровью, стекающей с края губ.
Миг – и она воспарила вверх, едва ли не на два человеческих роста, с наслаждением проводя языком по окровавленному куску плоти в когтистых пальцах, а потом вдруг метнулась к ближайшему культисту и забила добычу уже в его глотку, громко расхохотавшись каламбуру.
На жертвенный зал опустилась Тьма.
Неизвестная сила подняла вверх двух похитителей и яростно впечатала их в каменную стену. Потом в другую, и еще, и еще, отбивая их до состояния мягкой лепешки. Огромное пространство наполнилось криками. Культисты попытались сбежать, но ведьма им этого не позволила. Она убивала снова и снова, с выдумкой и особой жестокостью, хохоча, как ненормальная, и радуясь свежим потокам крови, уже покрывающим ее тело с головы до ног.
– Пять... Двенадцать... Двадцать три... – выкрикивала она. – Не бойся, тебе просто сверну шею, уж больно визжишь противно... Сорок первый... Шестьдесят восьмой... Сколько вас было? Эй, выходи! Вот ты где! Думал, спрятаться под телами? Не знаю как твои, а мои боги не терпят лжецов!
Этой ночью культ Делграв Дробнара перестал существовать.
Задолго до рассвета из нижнего храма вышла с головы до ног искупанная в крови дева и, кое-как омывшись в водах неспокойного холодного моря, поднялась в воздух и взяла курс на Крогенпорт. В спину ей дул попутный ветер.
«Экзотическая кухня братьев Драго».
То же время.
До рассвета оставались считанные минуты, но она решила рискнуть.
Уже начинало светлеть, когда Шайн влетела на задний двор и пробралась через окно в таверну. Ее беспокоил один-единственный вопрос: почему Рута не пришла? Он мучил ее сильнее всего. Вдруг с ней что-то случилось? Вдруг ее тоже похитили и принесли в жертву раньше? Вдруг...
Шайн приоткрыла дверь в комнату сестры и горько усмехнулась. Вот оно что...
Не похищенная, не раненная и вполне довольная жизнью Рута улыбалась во сне, мирно посапывая в объятиях инквизитора.
Шайн тихонько прикрыла дверь, чувствуя как на сердце становится холодно и пусто, будто из него только что вновь выдернули кинжал, но забыли залечить рану, и теперь ее продувал ледяной ветер.
Прикрыв дверь, она, неслышно ступая, прошла в свою комнату. Родная оборотная трубка лежала на кровати, прямо тут. Рута знала, что Шайн с нею никогда бы не рассталась, а, значит, даже не заходила сюда.
Прихватив ее, ведьма вышла на террасу и, усевшись в кресло-качалку, забила трубку смолой и закурила. Небо посветлело еще сильнее и окрасилось в нежный розовый цвет, напоминая ей о прошлой ночи.
Она отвела взгляд и заметила на руке пропущенный кусочек покрытой кровью кожи. Попыталась оттереть его и неожиданно ощутила, как нечто, поднявшись из груди болезненным обжигающим комом, вырвалось наружу непрошеными, горячими слезами, и с силой зажала себе рот ладонью, чтобы не завыть, не зарыдать в голос.
Пропели третьи петухи. Солнце поднималось над Крогенпортом, освещая все на своем пути: дома и улочки, стены и сонных стражников, ранних выпивох и поздних прохожих, вед и чародеев, инквизиторов и церковников, Руту и Франциско. Но все они были сейчас столь же далеки от Шайн, как далеко от нее был тот самый, забытый всеми богами храм.
Она загасила трубку и отправилась спать.