Время ведьм

– Доброе утро!

– Доброе… Ты что, причесалась?!

Рута, чьи длинные волосы и правда были сегодня аккуратно расчесаны, фыркнула и пожала плечами.

– Кто ты, и что ты сделала с моей сестрой? – подозрительно спросила Шайн.

– А что тут такого? На шабаш мы тоже расчесывались, – вскинула подбородок Рута.

– А ты на шабаш собралась? – прищурилась Шайн.

– Да никуда я не собралась!

Их перепалку прервал звонок дверного колокольчика. Ведьмы синхронно повернулись и уставились на раннего посетителя.

«А этого чего опять принесло? – возмутилась про себя Шайн и посмотрела на сестру. – А эта чего так улыбается?!»

– Доброе утро! – приветствовала Рута вошедшего Франциско. – Пирог будете?

– С патокой? – принюхался инквизитор. – Буду!

«Вот и про рыбу мою он также в прошлый раз говорил», – припомнила обиду Шайн, но вслух сказала:

– Что-то часто вы к нам заглядывать стали, господин…?

– Ваганас. Но можно просто Франциско, – улыбнулся тот. – Просто хотел проверить, все ли у вас в порядке – район все-таки небезопасный. Я слышал, неподалеку кого-то убили этой ночью?

Сестры переглянулись и одинаково пожали плечами.

– Как я уже говорила, мы вовсе не беззащитны, – сказала Шайн со смешанным чувством наблюдая, как Франциско поедает пирог.

– А кого убили? – поинтересовалась Рута, взирая на ту же картину с явным умилением.

– Какую-то женщину с площади Закополы. На улицах говорят, что это новая жертва ведьм.

– А вы всегда верите слухам, пан Ваганас? – усмехнулась Шайн, бросая выразительный взгляд на сестру.

– А у вас, панна Драго, есть более точная информация? – в тон ей ответил Франциско.

– Как поживает ваш друг, Франциско? – поспешила спросить Рута, заметив нехороший блеск в глазах сестры.

– Хорошо, только занят очень. Умчался сегодня по делам ни свет ни заря, а собирался мне город показать. Сдается мне, я не видел и десятой его доли. Не составите компанию? – обратился инквизитор к обеим сестрам.

Рута, немного подумав, кивнула, Шайн же покачала головой.

– Я, если не возражаете, останусь здесь. Должен же кто-то присмотреть за таверной.

Рута предпочла не замечать упрека.

– Тогда договорились, – Франциско доел пирог и отложил вилку. – Я зайду за вами часа в три, подойдет? Сейчас у меня, к сожалению, тоже есть дела. Благодарю за чудесный пирог!

С этими словами инквизитор слегка поклонился ведьмам и вышел на улицу.

Почти всю первую половину дня сестры до хрипоты спорили о нарушившем спокойное течение их жизни инквизиторе.

– Нет, ну ты слышала? Преступление он расследует! И опять здесь! В Пловдиве что, перевелась вся нечисть?

– Так ведь и мы себе на грудь таблички с надписью «Ведьма» не повесили!

– Смотри как бы из-за него нас самих не повесили!

– Да за кого ты меня принимаешь? Думаешь, так и раскрою ему все карты?

– Думаю, раскроешь кое-что другое!

– Ах ты… Ведьма!

И все в таком же духе. Устав, наконец, от собственных криков, напрочь отпугнувших немногочисленных посетителей таверны, сестры, так и не придя к согласию друг с другом, разошлись по углам. Рута убежала наверх прихорашиваться перед приходом Франциско, а Шайн осталась внизу и отпугивала клиентов теперь уже не криками, но мрачным видом.

Ровно в три часа пополудни дверной колокольчик снова звякнул, возвестив о прибытии единственного сегодняшнего посетителя таверны. Мгновенно спустившаяся на первый этаж Рута попыталась примирительно чмокнуть сестру в щеку, но та увернулась, и пришлось ограничиться взмахом руки на прощанье. Шайн что-то неразборчиво проворчала, но Рута уже выпорхнула за дверь, придерживаемую для нее инквизитором.

– Да точно тебе говорю, прямо на крышу и залезла!

– Обманываешь!

– Да во Тьму мне провалиться, если обманываю! Своими глазами видела: стоит строем хоругвь, смотр через десять минут, а лошадь хорунжего на крыше сидит, а как попала туда, не знает никто! Сам хорунжий внизу приплясывает, морковкой размахивает, да только лошадь – ни в какую.

Франциско заливисто расхохотался.

– И как же ее сняли в итоге?

– А никак! – ухмыльнулась Рута. – Лошадь командиру запасную привели, хоругвь на смотр ушла. А как вернулись – той, на крыше, уже и след простыл. Вот с тех пор эту площадь и называют неофициально площадью Летающей Лошади.

– Как полезно иметь проводника из местных, – улыбнулся Франциско. – Рута… Погоди, что там?

Они остановились. Дорогу преграждала небольшая толпа, которую без особого усердия пыталась разогнать городская стража.

– Пропустите, – нахмурившись, бросил Франциско двум стражникам, преградившим ему проход и продемонстрировал знак инквизитора. Те расступились, давая ему дорогу. Рута машинально последовала за ним.

На земле, раскинув руки, лежал мужчина. Лицо его было залито кровью, но не так, чтобы нельзя было разглядеть черты. Приглядевшись, Рута поняла, что ее смущало в это лице: на нем не было носа. Она уже хотела спросить об этом у Франциско, но заметила застывшее и какое-то неживое выражение его лица.

– Нет, – тихо произнес он, опускаясь на колени перед телом. – Нет, нет, нет, нет!

– Это…? – начала было Рута, но замолчала. Все и так было понятно.

Франциско поднял голову и невидящим взглядом посмотрел на нее.

– Тебе лучше сейчас уйти, – хрипло выговорил он.

– Франциско…

– Уходи!

Рута вздрогнула и, развернувшись, стала проталкиваться обратно сквозь разросшуюся толпу.

Девушка до темноты бродила по городу, кусая губы и что-то бормоча себе под нос. Поднявшийся ветер растрепал тщательно причесанные волосы, но ведьма не обращала на это внимания. Прохожие, завидев ее, шарахались и поспешно переходили на другую сторону улицы. Вернувшись в таверну, и не застав в зале сестру, которая наверняка уже спала, она закрыла двери, и долго отогревалась у большого камина чашкой горячего взвара. Сон не шел. Она снова и снова мысленно возвращалась к моменту, когда Франциско смотрел на нее колючим, злым взглядом, и сквозь зубы цедил «Уходи!», и не могла понять, почему это ее настолько задевает. Минуты, будто нарочно, текли медленно иногда даже притормаживая, чтобы посильнее позлить и без того неспокойную ведьму. В очередной раз бросив взгляд на часы, она обнаружила, что они пробили четыре утра.

«А пошло оно все к Дар’Тугу!» – Рута вдруг резко отставила чашку, да там, что разлила половину остывшего напитка, и встав, решительно зашагала к выходу.

Ведьма колотила в дверь, пока та не открылась. Стоявший на пороге Франциско посмотрел на нее, а затем, ничего не сказав, развернулся и скрылся в доме. Дверь, впрочем, оставил открытой.

Рута помедлила немного, а затем переступила порог и закрыла за собой дверь. Франциско нашелся на кухне рядом с большой бутылкой тминной водки, уже изрядно опустевшей. Он покосился на вошедшую ведьму, а затем наполнил две рюмки и толкнул одну Руте. Та взяла стопку, слегка поморщилась, принюхавшись к содержимому, а затем резко опрокинула в себя. В голову мгновенно ударило, а по телу разлилось приятное тепло. Рута только сейчас поняла, как замерзла, пока бродила по городу. Она почувствовала легкую дрожь в коленях и поспешно села напротив Франциско.

– Как ты меня нашла? – спросил инквизитор, одним глотком опустошив содержимое своей рюмки и вновь потянувшись за бутылкой.

– Ты упоминал район, где остановился, а тут многие знают Мартина Ковальского. Знали.

– Р–р–рут–та, – растянул он ее имя, будто пробуя его на вкус. – А ты знаешь, что есть такая трава ядовитая?

Она хмуро посмотрела на развалившегося на стуле инквизитора. От цепкого взгляда янтарных глаз ей стало немного не по себе.