Страница 19 из 95
Не дожидаясь, пока явно нацелившийся на их крошечный пляж мужичок покажется из-за кустов, Шайн схватила сестру за руку, и утянула в густые заросли осоки.
Присев на корточки, девицы наблюдали, как на берег, раздвигая ивняк длинной пастушьей палкой, вышел плюгавый мужичок. Он неспешно обошел пятачок, заглянул на мелководье, зачем-то потыкал в лед палкой, и тяжко вздохнув, пнул мелкий камушек в реку, пробормотав:
– Видимо шутит надо мной Мораг[5]... Славься имя твое шутница, но в следующий раз не мани меня славным обедом, будь так добра.
Дождавшись, когда мужчина, вновь затянув бесконечную песню, скроется за кустами, но уже в обратном направлении, и даже его свист утихнет где-то вдалеке, девицы наконец, выбрались из осоки.
– Демон! У меня все руки зеленые!
– Ты что, траву мяла?
– Вцепилась от неожиданности. Совсем забыла, что местная осока так красится. У тебя мыло есть?
– Нет конечно. Иди песком потри, я разожгу костер.
– Потом, – Шайн поморщилась, скидывая за землю заплечный мешок, и вдруг звучно шлепнула себя по шее – Зараза! Лучше я контур поставлю от этих тварей.
– От селян? Это правильно, они умеют быть докучли...
– От комаров!
Рута многозначительно похмыкала, явно сомневаясь кто является большим кровопийцей, и присев, разгребла песок и снег, формируя круг. Нарвала сухой травы, все еще торчащей соломенными дудками с прошлого лета и споро накидала целую охапку. Туда же полетело полено из заплечного мешка. С трудом запалив костер старым, исцарапанным огнивом, она дождалась пока займется полено и протянув руки прикрыла глаза, беззвучно шевеля губами. Пламя на мгновение вспыхнуло ярче, и вдруг стало зеленоватым. Но что странно – этот огонь жил на одном-единственном полене, и хотя обхватил его полностью, пока и не думал пожирать сухую древесину как сделало бы обычное пламя. Вместо этого он будто бы уселся на него, как на стул, даря тепло и свет.
Спустя некоторое время над огнем, поставленный на рогатины, висел котелок, в котором шла мелкими пузырьками, готовясь закипеть, речная вода. Сама же девица, сидя на предусмотрительно расстеленном одеяле, потрошила мелкую пичугу. Рядом с нею, по правую руку, лежал крупный рогатый череп, глядя мерцающим янтарным пламенем в глазницах на реку. Смеркалось.
Неслышно ступая к костру подошла Шайн, и вытащив из брошенного мешка толстое лоскутное одеяло, расстелила его рядом с сестрой и села, скрестив ноги.
– Помочь?
– Сама справлюсь. Все нормально?
– За дюжину метров нас не видно и не слышно. Воздух тоже скоро согреется. – потянувшись, девушка выдернула из зарослей травинку, и сунув в рот белый мягкий кончик, откинулась на спину, наблюдая за темнеющим небом. То тут то там расплывались розовые и оранжевые пятна: далекий привет умирающего, как и каждый день, солнца.
– Хорошо.
Повисла тишина. Но не напряженная или тревожная, нет. Тишина эта была умиротворенной и немного сонной, какая бывает, если молчат два человека, которым не нужно заполнять пустое пространство болтовней, чтобы почувствовать себя менее одиноко. Закипела вода в котелке, шумно и зло выкидывая на поверхность пузырьки воздуха.
– Ру.
– Что?
– Расскажи еще раз. Новости были точными? Это действительно он?
Выпотрошенная птичка в руках ведьмы выгнув длинную, сломанную шею куда-то в сторону реки, глядела жалобным мертвым взглядом, когда ведьма одним движением оторвала ей голову, и кинула ее в камыши, а тушку птицы – в котел.
– Он, – голос Руты был спокойным, уверенным, и только самую чуточку – зловещим, когда она забрала из зубов черепа вторую птичку, еще живую. Та в ужасе зачирикала, но ее глас мгновенно оборвался, когда девица сломала ей шею. – Я уверена. Сколь бы ни было иронично вернуться к началу. К тому, где все началось... К тому, с кого все началось. – Она повернула голову, и усмехнулась, глядя на то, как глаза сестры загорелись алым, пробиваясь сквозь ранний сумрак вечера.
– Таверна?
– Таверна.
[1] Маинок – от старобелокнежевск. – ночной маяк.
[2] Посмертия Вар’Лахии и Вегетора соответственно
[3] Смертельная болезнь. Развивается в гниющих трупах, нередко вызывая разрыв из-за стремительно накапливающегося трупного газа в больших количествах. Попадая на живых, если этот труп тронуть, быстро сводит его в могилу. Очень заразна.
[4] Небесный клад – легенда о кладе Дии’Рава, который он спрятал на луне от своей смертной жены.
[5] Одна из восьми старших богов. Богиня обмана и хитрости, авантюризма, а также искусства. Считается, что именно она породила перевертышей и всех нечестивых тварей, что облик менять умеют. Покровительствует бардам, менестрелям, жуликам, хитрецам, и всем личностям, у кого шило в седалище и душа (или какое другое место) зовет искать приключений. Сестра Вегетора.