Грех

- И как успехи? Поняла?

Ренард вдруг резко подскочил и, обхватив девчонку за бедра, все же прижал к себе. А она даже не испугалась – запустила, паршивка, по-хозяйски свои ручонки в его гриву, устремила пытливый взор в королевские очи, склонилась близко-близко, обжигая дыханием его лицо…

- Нет, не поняла. Ты чужак, ты с другого мира. Странное ощущение, ты вроде бы чужой, а вроде бы и нет.

Внутренний голос бессовестно мешал, встревал в напряженную тишину, вопя, что пора б остановиться и перестать морочить голову юному созданию, глупому мотыльку, вообразившему себе невесть что. Но нет, не сейчас! Еще чуть-чуть, еще один глоточек иллюзорного мира… Конечно, он ей сознается, но чуточку попозже. Успеется ж ведь? Да и она уже не требует ответа, смирившись и приняв его таким, каким он хочет ей казаться… А сейчас он просто наслаждался покоем и тишиной, едва заметно скользя ладонью по грубой ткани, не в силах ни выпустить ее, ни самому уйти.

Бронзовым сиянием окропляя тихие сады, поля и леса, солнце медленно катилось за горизонт. Еще один странный день подходил к концу, легким привкусом тоски отзываясь в сердцах вышедшей из дома молчаливой парочки. Тереза вышла проводить своего гостя до калитки. Так не хотелось его отпускать, но назначать ему еще одну встречу уже не решалась – он и так невысокого мнения о ней и показаться ему не только ветреной, но еще и навязчивой, совсем не хотелось. А он молчал, и вовсе не собирался настаивать. Он вообще все больше молчит, хмурится; окинет молчаливым взором, не то с укором, не то с удивлением, и сиди, гадай, что у него на уме!

Возле калитки Ренард обернулся, да так резко, что она чуть не налетела на него – едва успела упереться ладошкой, в тот же миг накрывшейся большой и горячей мужской ладонью.

- Спасибо тебе, малышка, - глухо проговорил Ренард, напоследок запоминая образ девчушки – нет, вот теперь точно не будет больше встреч!

- Тебе спасибо, - тихо ответила Тереза, не решаясь заглянуть в его глаза, до отчаяния боясь увидеть в них прощание.

Неловкое молчание опять воцарилось между ними – не могли разойтись, не могли остаться, пока вдруг Тереза как-то нервно, горько не рассмеялась:

- Знаешь, пастушок, я, конечно, уже окончательно уверила тебя в своей легкомысленности, но… я хочу тебя поцеловать.

- Ты сумасшедшая, - рассмеялся в ответ мужчина.

- Да…

И не дожидаясь согласия, подалась чуть вперед, коснулась мимолетно теплых губ, будто клюнула, даже толком и не распробовав; отпрянула назад, заливаясь краской и казня себя вновь и вновь за ветреность и глупость, за непонятную тягу к чужаку и безрассудные поступки.

- Да ты ж совсем не умеешь целоваться! – только и выдохнул он, не сводя глаз со смутившейся паршивки.

- А ты научи…

- Малышка, что ты делаешь со мной?

А через мгновенье он уже крепко прижимал к себе девчонку, отбросив все запреты и приличия. Коснулся губами – жадно, требовательно, нежно. Видел, как распахнулись от неожиданного напора ее карие глазки, и еще крепче обнял девчонку, упиваясь мягкостью и невинностью девичьих губ. Наконец, отпустил неохотно; неотрывно следя за малышкой, отстранился.

- Ну как? Вкусно?

- Нет, - растерянно покачала она головой, а потом вдруг добавила, лукаво улыбаясь. - Повтори…

А целоваться было интересно... Сходить с ума наперекор судьбе и падать в бездну. Так просто оказалось все, совсем не сложно! Ренард рассмеялся, горько и обреченно – неужто действительно и он сходит с ума вместе с ней? И все же вернул паршивку в крепкие объятия, прильнул к чуть распухшим манящим ее губкам, терзая и лаская. И ему нравилось это – нравилось чувствовать под руками трепещущее юное тельце, ловить теплое сбившееся дыхание и вводить несносную девчонку в краску! «Интересно, с Эмелин будет также?» Мысль о невестушке отозвалась тоской и заколола в сердце, заставляя еще крепче прижать к себе Терезу и углубить жадный поцелуй.

- Меня нужно выпороть, да? – не без усилия оторвавшись от мужчины, тихо проговорила девушка.

- Похоже, меня тоже…

Ренард не выдержал и тихо рассмеялся, любуясь уходящим солнцем в ее волосах и смятением, наслаждаясь внезапной волной незнакомой легкости и беззаботной радости, наполняющей душу, стирающей все мрачные мысли. Он словно захмелел, но ему это нравилось, и он не без удовольствия продолжал упиваться пьянящими мгновениями еще неузнанного, незнакомого ему чувства, уже пустившего корни в мятежную душу.

- Ренард…

Тереза закусила губу, не зная, что и делать, не зная, как удержать его – чувствовала, что встреча эта может стать последней, и понимала, что не готова отпустить. Она не хочет, не желает! Неведомой, невероятной силой ее неумолимо тянет к чужаку...

- Я приду послезавтра. Буду ждать тебя здесь, - сказал он с такой легкостью, что даже сам не ожидал. - Не смей одна ходить через лес, я запрещаю, малышка.

- Придешь? – не поверила своим ушам Тереза, а от волнения аж задрожала.

- Приду.

- Я буду ждать тебя.

Всего лишь на мгновенье отрезвился разум, наевшись пьяного майского воздуха, всего лишь на миг короткое НЕЛЬЗЯ яркой вспышкой взлетело в небо, предостерегая от роковой ошибки.

- Господи, малышка, так нельзя! Ты же возненавидишь меня, – замотал головой Ренард, призывая на помощь остатки разума и королевское величие. – Мы знакомы с тобой меньше двух дней! Ты же ничего не знаешь обо мне… Нужно остановиться сейчас, пока еще не поздно… Тереза, нам нельзя. Нет, девочка, я не приду больше, забудь обо мне и не вспоминай…

- Замолчи, - Тереза прикрыла ладонью его рот, не давая продолжить, не желая ничего слушать. – Не хочу ничего знать. Кем бы ты ни был, Ренард, я буду ждать тебя.