Страница 111 из 117
- Не ерничай, - закричала Эмелин. – Он не отец тебе! Ты не его сын, - добавила она уже тихо.
Наступила тишина. Эмелин, испугавшись собственных слов, виновато отвернулась, а Филипп, умолкнув, непонимающе смотрел то на мать, то на дверь отцовской спальни.
- Мама, я не понимаю, сумасшествие заразно, да? – тихо проговорил Филипп, пытаясь понять смысл услышанного. – Поясни.
- Я все уже сказала.
- Что значит «не его сын»? Моя добропорядочная матушка изменяла ему?
- Ты не его сын, Филипп. Это так, - выдохнула Эмелин. – И он должен был вышвырнуть нас обоих сразу же после твоего рождения. Но он не сделал этого. Оставил и тебя, и меня – сама не знаю почему. Да ты в ноги ему кланяться должен, понимаешь?!
- В ноги? Я? А может, ты? Ну и кто же мой отец в таком случае?
- Это неважно. Тем более, его давно уже нет в живых.
- Замечательно! Слушайте, а вы с «папочкой» неплохо так резвились! Он себе ребенка где-то на стороне заделал, ты себе нагуляла. Спасибо, мама!
- Прекрати! – прикрикнула женщина. – Не тебе судить нас, Филипп.
- Не мне? А кому, мама? Вы из-за этого меня всю жизнь ненавидели, да? Папенька, который не папенька… Какой благородный порыв – не выбросил на улицу! Подумать только! Мамочка, а ты всерьез считаешь, что это все, - Филипп развел руками, - действительно нужно ребенку? Позолота, деликатесы, изыски, прислуга – это то, что нужно было мне?! А я ведь всегда завидовал детям нашей прислуги, что крутились на заднем дворе! Я смотрел, как их ругают матери за порванную одежду и синяки на коленках, и завидовал… Потому что когда я разобью коленку, ко мне слетятся служанки, но ни отец, ни мать даже не подойдут. Не отругают и не подуют потом на ранку… А знаешь, о чем я мечтал в детстве? Я мечтал, чтоб Герда была моей мамой. Она единственная, кто меня любил. Она заботилась обо мне, она играла со мной… Она на ночь рассказывала мне сказки.
- Филипп, это моя вина, - Эмелин не могла сдержать слез. – Моя, но не Ренарда. Да, я плохая мать. Я ужасная мать, но не суди меня, ты… Ты многого не знаешь и тебе многого пока еще не понять. Я молодая была, глупая. Я всю жизнь виню себя за одну единственную слабость, за единственную ночь, проведенную не с мужем. Я наказана за это гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить!
- Ну конечно! Шикарное оправдание! Мама, а мне теперь что делать? Мне как жить, а? Как же я вас ненавижу… Обоих!
- Иди сюда, не бойся, - позвал Ренард сына, когда все ушли.
Ошарашенный словами короля мальчишка растерянно озирался по сторонам и не знал, что делать. Как-то неправильно это все, чуждо... Этот человек, совсем не похожий сейчас на грозного короля, почему-то назвал себя его отцом. Этьен попытался представить этого мужчину рядом с матерью, но два образа никак не желали стоять рядом – он знал, кто его мать, и от мысли, что его отец... Да нет, быть этого не может! Он был настолько растерян, что не понял толком и тех слов, что были сказаны сейчас в присутствии всего семейства и нотариуса. Не до этого. Одно крутилось в голове – перед ним стоит его ОТЕЦ.
«- Обещай, что поедешь туда, - настаивала мать, с мольбой глядя на сына.
- Зачем? - не понимал мальчишка, держа ее слабеющую горячую руку. – Ты гонишь меня туда, но при этом не говоришь зачем!
- Я не могу тебе ничего сказать. Просто пообещай. Поживешь там с полгода, и если ничего не произойдет – вернешься.
- Да что должно произойти?
- Этьен, не трави душу. Я ничего тебе не скажу. Тебя там найдет человек. Или же не найдет. Если найдет – ты сам все поймешь, если же нет... Значит и не нужно».
Она говорила загадками, не желая ни сыну давать слишком шаткую надежду на обретение отца, ни навязывать Ренарду незаконнорожденного сына. Этьен в тот вечер так и не смог добиться от матери, кто его должен найти и зачем, так же как и все свое детство, он не мог добиться от нее правды об отце. Но вот его нашли, не прошло и двух дней...
Ренард и сам не мог поверить, что перед ним – его родной сын. Его давно любимый, желанный, еще вчера несуществующий сын. Глаза мужчины блестели и смеялись – он, несомненно, сегодня был самым счастливым человеком в Королевстве!
- Где вы были все эти годы, сынок? Если бы я только знал, что у меня есть ты... Все было бы совсем иначе. Я же искал твою мать... Каждый день, каждый час я ждал вестей от нее... Где вы были?
- Мы жили в Арени, - пролепетал мальчишка, а Ренард с восторгом слушал интонации Терезы и наслаждался ее лукавым взглядом, сквозившим в испуганных глазах сына. – Ваше Величество, должно быть, произошла какая-то ошибка – я не могу быть Вашим сыном. Моя мама обыкновенная крестьянка...
Ренард лишь улыбнулся, поспешив мальчишку перебить:
- Как она? Почему Тереза не приехала с тобой?
Да, ее звали Тереза. И хоть с мыслью, что это правда, что родной отец сейчас стоит перед ним, предстоит еще долго мириться, Этьен робко улыбнулся, но всего лишь на какое-то мгновенье, а потом отвернулся к окну и тихо ответил:
- Мама умерла. Два месяца назад.
Что-то оборвалось внутри, рухнуло и разбилось – жить с мыслью, что малышка где-то есть, было гораздо проще, а оказалось, вот уже два месяца он топчет землю в одиночку. А может, и он собрался на тот свет не просто так? Может, где-то внутри организм почувствовал, что здесь больше нечего делать, и сдался яду?