Грех

Ренард влетел в комнату и оторопел при виде открывшейся картины. Перевел взгляд с мертвеца на трясущуюся, похоже, даже не заметившую его появления жену, и обратно. Бросился к лежащему на полу незнакомцу – поздно. Действительно мертв. Несколько секунд Ренард пристально всматривался в замершее лицо, будто пытаясь увидеть в нем что-то, что даст ответы на непрерывно растущий ворох вопросов – кто это? Что он делал в спальне Эмелин? Как он проник во Дворец? Эмелин его знает? А может, он имел какое-то отношение к исчезновению Терезы? А она? Имеет к нему отношение? Она его убила? Почему?

- Эмелин, что произошло? – без грамма внимания к ее слезам спросил Ренард, обратив пытливый взор на жену.

Эмелин молчала. Вернее, не могла ничего сказать: мотала головой, пятилась назад, растерянно глядя то на распластанного Жака, то на склонившегося над ним мужа; шевелила губами, пыталась что-то сказать, но так и не смогла.

- Эмелин?

Наконец, голос его смягчился. Ренард оставил незнакомца и подошел к жене; коснулся ее плеч, а Эмелин вдруг забилась, как раненая пташка в лапах хищника.

- Не смейте, не прикасайтесь ко мне! – прорезался отчаянный голосок; Эмелин вдруг попыталась оттолкнуть собственного мужа.

- Эмелин?! – осекся Ренард, с непониманием глядя на жену. Пришлось хорошенько встряхнуть ее, прежде чем она угомонилась и перестала вырываться; заплаканный взор сфокусировался на нем.

- Это В-в-вы? – задрожали губы девушки.

- Я. Эмелин, что случилось? Кто этот человек? Что он делает здесь?! – как ни странно, он был встревожен состоянием своей жены, взгляд его опустился к прижатым к груди рукам – вот теперь он увидел, что одежда ее разорвана, на руках – синяки, а в ладони все еще зажата окровавленная шпилька. Осторожно вытащил из руки опасную железку и отбросил прочь, прижал к себе девчонку, пытаясь успокоить. В голове не укладывалось – ее пытались изнасиловать? Здесь? Во Дворце? В собственной спальне?! Да разве такое возможно?!

- Эмелин, не молчи, - поборов себя, обнял жену, зарываясь пальцами в ее волосах.

- Я ничего не знаю, - задыхаясь, Эмелин отчаянно вцепилась в плечи мужа, будто в спасительную соломинку – единственную, что способна вытащить ее на свет и вернуть радость жизни. – Я ничего не знаю, он напал на меня… Черт Вас подери, Ренард! – неожиданно выпалила девушка, со всей силы отталкивая мужа. – Как же я ненавижу Вас! Вы же чудовище! Черствое, бесчувственное чудовище! Не прикасайтесь ко мне! Вам же наплевать на меня! Вам на всех наплевать, кроме Вашей крестьянки! Вашу жену насилуют в собственной спальне, любой преспокойненько может убить меня – но Вам же наплевать! Вы будете только рады, да? Вы будете рады, если меня не станет? Если никто не станет мешать Вашим похождениям? Вы чудовище, Ренард!..

Понимая, что разговора не получится, Ренард прижал ее к себе еще крепче – пусть выплачется, пусть выговорится… «Да никогда б не подумал, что кто-то осмелится на такое!» Никогда в жизни здесь не стояли часовые на каждом углу – да в Королевстве-то и преступников почти нет, так, мелкие шалости в виде утащенных на базаре леденцов или мелкого обвешивания там же. «Ну да, а еще у тебя нагло из-под носа крадут Терезу, а в спальне твоей жены валяется труп неизвестного мужчины. Черт, что происходит?! Надо бы охрану все-таки выставить, она права, я на всех наплевал… И все-таки не чисто здесь что-то – надо будет хорошенько осмотреть этого залетного голубчика. Чуть позже. Надо увести отсюда Эмелин».

Он тихонько гладил ее подрагивающие плечи, и Эмелин успокаивалась, но все еще крепко цеплялась за мужа. Когда крик ее перешел на жалобные всхлипы, Ренард осторожно отстранился, прошел к шкафу и достал чистую ночную сорочку.

- Давай, снимай, твоя вся в крови, - тихо проговорил он, стягивая с девушки залитый чужой кровью порванный шелк. Эмелин не сопротивлялась уверенным его рукам – позволила себя переодеть, прижать и увести из комнаты.

- Куда Вы меня ведете? – всхлипнула девушка, когда они вышли из спальни.

- Переночуешь у меня. Успокоишься, завтра все мне внятно расскажешь…

- Я клянусь Вам, я не знаю этого человека! – расплакалась она снова, но Ренард тут же пресек ее оправдания.

- Эмелин, поговорим об этом завтра. Сейчас тебе надо успокоиться. Я прикажу подготовить тебе другую комнату. Выставим во Дворце охрану – ни одна мышь без моего разрешения больше сюда не проникнет. Ну не плачь же! А ты у меня боевая… Признавайся, меня тоже мечтаешь вот так же? Шпилькой? – шутя, проговорил Ренард, пытаясь подбодрить супругу.

- С ума сошли? - выдохнула Эмелин, вытирая слезы.

 

Маленькая, но все-таки победа. Не думала она только, что при таких вот обстоятельствах приведет он ее в свои покои. Его спальня гораздо темней, но, укутавшись в полумрак и треск свечей, она казалась куда уютней, нежели ее просторная светлая комната. Наверно, все дело в хозяине. Здесь каждый угол пропитан его присутствием, здесь и свечи горят ярче, и постель кажется теплей, особенно, когда вот так лежишь в его объятиях. Как давно он ее не обнимал, как давно не прижимал к себе так ласково… Эмелин вытирала слезы, а сама тайком наслаждалась каждым мигом его мимолетного к ней потепления. Она прекрасно понимала, что наступит утро и все станет как прежде. Но это будет только утром, сейчас же он с ней. Словно баюкая ребенка, он улегся рядом, позволяя несчастной своей супруге прижаться к нему, отогреться в ничего не значащих объятиях. Заметив, что она уже успокоилась и больше не плачет, Ренард попытался привстать.

- Не уходите! – встрепенулась девушка.

- Тебе надо постараться заснуть. Я… переночую в другой комнате.

- Ренард! – робко тронула его руку и тут же осеклась под непреклонным взглядом. – Пожалуйста, не уходите.