Страница 17 из 244
- Мэгги была такой смешной в школе, - донеслось до меня, и я резко посмотрела на миссис Нэтвик. Она не заметила, как вытянулось мое лицо, поэтому никак не отреагировала. Я не хотела сорваться, но и не могла приказать ей замолчать, поэтому она продолжила: - Заботилась обо мне до самого выпускного класса.
В комнате стало душно, поэтому я расстегнула две верхние пуговицы на черной, словно вороново крыло рубашке. Дориан подозрительно покосился на меня, но ничего не произнес.
- Она все время подбирала на улице бродячих кошек и несла домой, - продолжала миссис Нэтвик. Дориан с трудом оторвал от меня взгляд и перевел на женщину, слабо улыбнувшись. Мне хотелось, чтобы она замолчала, чтобы прекратила говорить все это о моей маме.
- Скоро Селена будет дома.
- Правда? - я приободрилась и сделала глоток чая. Горький. Мама жутко не любила горький чай и всегда клала по меньшей мере три ложки сахара.
- Да, разумеется, - миссис Нэтвик кивнула и шмыгнула носом, болезненно улыбаясь. - Мэгги была для Селены как вторая мать.
Старательно размышляя о том, что на это сказать, я положила в свой чай еще сахара. Миссис Нэтвик не обратила внимания, продолжая говорить о своей дочери. Селену я могла бы назвать свой лучшей подругой. По правде говоря, она была моей единственной подругой. Она была высокой, стройной, и до жути упрямой девушкой. Когда я флегматично действовала по плану, Селена рвалась в бой. Она всегда бежала вперед меня, без разведки, но, несмотря на различность в характерах, она все равно моя подруга.
Из-за ее скорого появления у меня в душе смешался ядовитый коктейль из противоположных ощущений. Селена всегда была для меня синонимом уюта. Синонимом дома. Синонимом безопасности. Теперь все изменится. Уже все изменилось.
Дориан положил руку мне на плечо, и я вздрогнула, забыв, что он сидит рядом и иногда пристально, а иногда исподтишка наблюдает за мной.
- Ты в порядке? – осторожно спросил он.
- Ты уже спрашивал, - ответила я. Помолчав, добавила: - А почему Ной не поехал с нами?
Вообще-то мне было все равно, почему его здесь нет, просто не хотела обсуждать свое состояние, пока миссис Нэтвик отлучилась на кухню, а мистер Нэтвик отправился в свой кабинет куда уходил, едва его начинало одолевать беспокойство.
- Он болен, Кая, - отозвался Дориан, продолжая изучающе на меня смотреть. Я ответила недоверчивым взглядом, и молодой человек добавил: - Он не может выходить на солнце.
Звучит как самое худшее в мире оправдание, но мне все равно. Все равно, что происходит вокруг; я абсолютно вымотана, не помню, когда спала, а в голове поселился хаос. Стоит лишь прикрыть веки, как под ногами чувствуется рыхлая, рассыпчатая почва, пахнущая дождем. Стоит закрыть глаза, и я вижу гроб, стоящий на краю могилы, дожидающийся часа очутиться в земле; и вижу лица близких, которые покинули меня. Это они, возможно, в лучшем мире. Они, но не я, потому что без них мой мир ничто.
- Возможно, вы голодны?
Я подскочила словно ужаленная, когда в гостиную вошла миссис Нэтвик. За ней по пятам следовал запах жаркого. Желудок свернулся в комок неприятия, но я кивнула, ведь возможно Дориан голоден, а я не могу мучить его, если кусок в горло не лезет. Поэтому вместо того чтобы уйти наверх и остаться наедине с собой, я кивнула и проследовала на кухню. Мысли продолжали вертеться в голове с бешеной скоростью.
Не могу перестать думать о том, что мама больше никогда не попробует жаркого миссис Нэтвик.
***
Пришлось заночевать в доме Нэтвиков, потому что Дориан, вместо того чтобы солгать что мы заказали номер в гостинице, молчал словно рыба. Хозяйка надавила, и он сдался. В семь вечера, когда терпение было на исходе, мне позволили уйти, и я заперлась в комнате для гостей и упала на спину на кровать, даже не раздеваясь. Ноги и руки ломило, голова раскалывалась. Сердце глухо стучало в груди и с каждым стуком напоминало о том, что оно все еще бьется, все еще качает кровь.
Долгожданные слезы накатили внезапно, и в этот раз я не стала их сдерживать. Зажимая рот кулаком, я ревела от боли, раскалывающей сознание надвое. Это прекратилось спустя еще два часа, когда голова совершенно опустела, а все мысли превратились в вату. Сладкую вату, которую я ненавижу. Глаза жгло, когда я разглядывала покрывало на кровати в мелко-розовый цветочек.
Маме бы оно понравилось.
Я шумно выдохнула, борясь с новым приступом слез, затем стянула с себя штаны и рубашку и забралась под одеяло, притворившись, что происходящего нет. Ничего этого не существует.
Хотелось бы и мне в этот момент перестать существовать.
***
Едва рассвело, я тут же распахнула глаза. Посмотрела в окно, на голые верхушки деревьев, норовившие проткнуть насквозь небесную сталь, а может и мою голову заодно, затем повернулась на спину и немигающим взглядом уставилась в черноту угла рядом с дверью.
Прошло четыре секунды, а по шее скатилась капелька пота, когда я вскочила, и, отгоняя различные мысли, на цыпочках побежала к двери и приоткрыла ее, чтобы в комнату заползла полоска света из коридора. Немного успокоившись, вернулась к постели. Забралась под одеяло и закрыла глаза, пытаясь уснуть.
Тишина в комнате была оглушающей.
«Ты будешь думать, - убеждала она, - будешь. И сейчас, когда закроешь глаза, и когда притворишься, что тебе не больно».
Я резко села. Тело наполнилось горячим огнем, превратилось в факел, напружинилось, готовое разорваться на тысячу кусков. Это состояние продолжалось до тех пор, пока я не выскользнула во двор и не набрала полную грудь свежего воздуха.