Страница 4 из 71
– Послушайте, Снорри. Половое размножение – это непростая тема для землян.
– У вас с ним проблемы? – заинтересовалась центаврианка. – Можно я лучше об этом напишу эссе?
– Нет, – рявкнул я. – Никаких проблем нет. Но мы обычно в аудиториях такое не обсуждаем.
– Почему? – спросил цефеанин. – Мы хочу знать. Показывай быстро. Тема урок меняй-меняй.
– У! – веско добавил альдебарранец, привставая со своего места.
К такому меня жизнь не готовила. Я убрал Гагарина и развернул медицинский плакат с изображением кровеносной системы человека. Пожалуй, бегло объясню про разницу полов и плавно переползу на биологически нейтральные темы.
– Вот тут вы видите человека… кхм, в разрезе.
– Съедобно? – спросил цефеанин.
– У! – прогудел альдебарранец.
– Не половой житель, – разочарованно сказал шар, откатываясь подальше. – Снорри грусть плохо.
– Извините, Михаил, а вы уверены, что показываете верный плакат? – спросила центаврианка, вращая глазами против часовой стрелки. – Мне казалось, ваше размножение предполагает наличие двух особей, а тут одна.
– Все верно, но я сначала хотел подготовить вас, дать базу, – смутился я. – Здесь находится сердце, оно направляет биологическую жидкость, называемую кровь, к разным органам. В том числе к половым. Они ниже.
– Сссссертсссеее тибе ни хочицццца пакойаааа, – вдруг запел волножитель.
– Спасибо, Шпыш, – сказал я. – Вы верно заметили, что сердце играет важную роль в организме человека.
Пока я махал руками, изображая сокращение желудочков, бактерия на первой парте вдруг обмякла. Ее края встопорщились и начали скручиваться, а вакуоли и прочая начинка полезли наружу.
– Вам плохо? – в тревоге спросил я. – Вызвать врача?
– Не стоит, – сказала центаврианка. – Она собралась делиться.
– Делиться? С кем? Черт… то есть размножаться, да? Прямо здесь?
– Она предпочитает делать это на уроках. Говорит, тут удобнее.
Тем временем от бактерии начали отпочковываться комки слизи, в которых угадывались очертания будущих взрослых особей. Шар подкатился поближе, разинул рот и принялся их поедать.
– Снорри! Как вы можете?! Прекратите немедленно! – закричал я. На моих глазах совершалось жуткое убийство инопланетян.
– Фто не так? – спросил шар с набитым ртом. – Снорри вкушно. Голоден и немного жрать. Против? Снорри завтрак нет потом да потом нет.
– Учитель Михаил переживать совсем вряд ли, – успокоил меня цефеанин. – Дети еда. Много дети много еда. Пробовать-угощаться.
Услышав это, рой шуршунов стремительно вылетел из аудитории, а альдебарранец приоткрыл в своем гробоскафандре небольшое отверстие и стал всасывать в него новорожденных бактерий. Те отчаянно пищали и пытались уцепиться за мебель. Я снял с себя рубашку, встал на колени и принялся собирать в нее малышей. Центаврианка и цефеанин наблюдали за мной с любопытством.
– Михаил, что вы делаете? – поинтересовалась центаврианка.
– Не видите? Спасаю бактерий!
– А вы, надеюсь, в курсе, что они для вас ядовиты?
Я отшвырнул рубашку с бактериями подальше.
– Кроме того, по Уложению Проксимы-3 все рожденные вне родной планеты бактерии подлежат немедленному уничтожению как бракованные. Так что дайте ребятам спокойно поесть.
Ко мне подкатился шар, заглянул в глаза и проскулил:
– Половой размножений пожалуйста. Очень надо. Снорри сейчас. Потом неможно.
– Нет, – твердо сказал я. – У нас… у нас время кончилось. Всем спасибо, увидимся завтра.
И я стремительно выбежал из класса, оставив инопланетян в недоумении. В учительской меня встретили аплодисментами.
– Мы наблюдали за тобой по трем камерам! – сказала красавица Мелани. – Ты был просто великолепен. Особенно когда снял рубашку.
Я густо покраснел. Позор-то какой! Стыдобища! Под рубашкой у меня была дедовская майка-алкоголичка, талисман на удачу. Я надевал ее на все важные мероприятия, и обычно мне везло. Но не сегодня, не сегодня.
– А лихо ты им задвинул про сердце! – похвалил завуч, Клеман Леклер. – Вот она, истинно землянская находчивость.
– Да-да! – хором грянули остальные. – Молодец!
Благодаря, кланяясь и пожимая руки я планомерно пятился к двери. Через пару мгновений я оказался в коридоре и рванул в сторону каюты. Мне хотелось провалиться сквозь пол и очутиться в открытом космосе. А еще лучше вернуться домой. Я готов на любую работу – хоть вибровилки мыть в придорожном кафе, лишь бы подальше отсюда. Я резким движением развернул экран и стал набирать текст заявления об увольнении по собственному желанию.