Космический учитель

Я сделал глубокий вдох и открыл дверь в аудиторию. Двести двенадцать пар глаз, восемь световых отверстий, три бинокуляра и один монохромный спектрометр уставились на меня.

– Здравствуйте! – неуверенно сказал я.

Ученики подхватили приветствие каждый на свой лад. Центаврианка поклонилась, альдебарранец направил в мою сторону струйку конденсата, цефеанин лег на пол, шар выкатился из-за стола и пропищал несколько слов на родном языке, рой оживленно зажужжал, а бактерия равнодушно махнула стрекательным жгутиком. Волножителя нигде не было видно, но в списке присутствующих он отметился, значит, затаился рядом.

– Давайте познакомимся. Меня зовут Михаил Смирнов, я ваш новый учитель человеческой культуры и космолингвы. А как вас зовут? – обратился я к цефеанину, все еще лежащему на полу.

– Нрд Пркж Ммв, – ответил он, привставая и стряхивая с боков отмершие чешуйки. – Учитель очень Михаил мне приятно.

Хоть в его сертификате и было заявлено знание космолингвы на базовом уровне, некоторые пробелы в грамматике заполнить бы не помешало.

– Приятно познакомиться, – улыбнулся я как можно шире, и с ужасом заметил, что шар с Бетельгейзе распахнул зубастую пасть и щерится в мою сторону с нескрываемым аппетитом. Рука сама собой потянулась к тревожной кнопке на пульсопланшете. Спокойно, Миша, спокойно! Шар травоядный, если верить Галакипедии, а она, как известно, врет только избранным. Я повернулся к центаврианке и спросил:

– А как вас зовут?

– Мармала Хтриошма, – нежно пропела она. – Вы знаете, я в этом классе по ошибке. Мою группу расформировали, а меня временно перевели к вам. Давайте я ходить не буду, просто отмечусь и уйду?

– Так дело не пойдет! – сурово произнес я, давая понять, что никому спуску давать не намерен, тем более что моя зарплата косвенно зависела от количества народа в группе. – Я вам буду давать задания повышенной сложности. Можете пока написать эссе на тему «Космос как пространство дружбы». Сто пятьдесят строк. На космолингве, конечно.

Центаврианка вздохнула, развернула виртуальное окно и принялась с кислым видом набирать текст. Толстожал под ее столом вздрагивал во сне. Она беспечно пинала его пятью правыми и шестью левыми ногами.

– А как вас зовут? – обратился я к альдебарранцу. Его бионический скафандр напоминал средних размеров гроб с соплами в разные стороны.

– У, – глухо сказал альдебарранец.

– Гм, очень приятно.

Хорошее все-таки имя. Коротко и по делу. Посмотришь на такого, и сразу ясно, что перед тобой У.

Рой шуршунов нетерпеливо летал вокруг своей парты. От их гудения у меня начала болеть голова.

– Как вас зовут? – спросил я, обращаясь сразу ко всем, и вскоре пожалел о том, что вообще открыл рот.

– Гж, – сказал один шуршун.

– Дж, – сказал второй.

– Мж.

– Вж.

– Бж.

– Зж…

Все заскучали уже на тридцатом шуршуне. К сотому альдебарранец затрясся в своем скафандре, а цефеанин высунул раздвоенный язык и принялся поглаживать им нижние веки. Говорят, так они обычно делают перед боем.

– Спасибо, – прервал я шуршунов. – Очень и очень приятно. Правда. Дознакомимся в следующий раз. Вы только не забудьте, на ком мы остановились.

Рой разделился на две части: представившиеся отлетели в одну сторону, непредставившиеся – в другую. Я повернулся к бактерии и попробовал наладить с ней контакт, но она упорно молчала, покрывая парту серой слизью. Пришлось отстать.

– А я Снорри, – пискнул шар и мигнул бинокулярами. – Как я так что но Снорри. Быстро Снорри. Я тут и тут и Снорри. Как вы Снорри и не Снорри?

– Ээээ, что? – спросил я озадаченно.

– Шибко Снорри но я и я. А вы Снорри где. Вот Снорри сюда кто в чем.

– Понятно, – быстро сказал я, ища глазами волножителя. – Шпыш, вы тут?

– Тттаааааа, – раздался шепот с дальней парты. – Ссссдеееееессссь.

Я бодро хлопнул в ладоши:

– Отлично, все на месте. Давайте начнем. Тема сегодняшнего урока – известные земляне.

И я вывел на общий экран фото Гагарина.

– Съедобно? – спросил цефеанин.

– Половой житель, – заявил шар с Бетельгейзе. – Размножений. Половой размножений. Желать знать все половой размножений. Желать делать здесь половой размножений. Снорри желать.

Я невольно попятился к стене, заслоняя собой Гагарина.

– Это, – сказал я дрожащим голосом – пионер космоса. Он открыл человечеству красоту безвоздушного пространства. Его знают все на Земле. Его именем названы города и села, улицы и площади. Давайте посмотрим короткое видео.