Картограф

– А я, признаться, с плохими новостями к тебе еду. Не могу разыскать твоего краба. Все перерыл, дворников вопросами замучил, архивы поднял. С квартиры он съехал, в нумера не заселялся. Нигде нет – как сквозь землю провалился.

– Не страшно, – сказал Филя спокойно. – Я понимаю.

– Руки опустил? – сочувственно спросил Степка. – Я знаю одного экстрасенса, он больше по кладам, но и за людей иногда берется. Хочешь, познакомлю?

– Нет, не надо.

– И правильно! Эти колдуны – тот еще сброд. Тень на плетень наведут, а ты потом живи, писка мышиного бойся.

Филя бездумно смотрел в окно. Осколок в кармане отплясывал чечетку, рвался наружу – почти вывалился, приходилось слегка поддерживать рукой. Степка молча курил, стряхивая пепел на пол.

– Приехали! – сказал он. – Дождаться тебя?

– Я надолго. Бывай, Степан.

Можно было подъехать поближе, но не хотелось, чтобы Степка знал, куда он держит путь. Несколько кварталов Филя прошел пешком, потом сел на трамвай. Сошел раньше времени, дважды пересек дорогу, стараясь избегать многолюдных участков. Поминутно озирался: нет ли за ним хвоста? Прохожие семенили мимо, огибали кучи снега, которые накидали мужики, расчищая дворы. Филя ощупал осколок, и тот ворохнулся, как живой.

– Не спеши. Чуть-чуть осталось, – сказал Филя. – Почти пришли.

Он прибавил шагу и вскоре оказался у нужного дома. Уверенно и слегка лениво постучал в дверь.

– Ты что здесь делаешь? – вскричала почтенная старушка Ильинична. Филя грубо отпихнул ее в сторону и кинулся в дом. – Стой, кому говорят! Полкан, Полкаша!!

Времени было в обрез. Он бежал вперед по анфиладам темных комнат и коридоров, сбивал стулья, запинался о ковры, перепрыгивал напольные вазы. С лязгом и грохотом покатился горшок с геранью, который он задел, дергая очередную дверь. Грязь и листья брызнули на ковер. От грохота в глубине дома проснулась болонка и залилась то ли лаем, то ли чихом. Тетки нигде не было. Филя со всей силы сжал осколок. «Думай, думай! Она здесь. Спряталась!»

Он заглядывал во все углы, переворачивал кресла, нырнул под диван. Щель между ним и полом была мала, но ему казалось, что тетка могла туда втиснуться. И вдруг в коридоре что-то мелькнуло. Она! Филя бросился вдогонку. Тетка в ужасе бежала от него, как нимфа от древнегреческого бога. Длинное домашнее платье картинно развевалось. Старая Горгона показала такую прыть, что Филя едва поспевал за ней. Пытался ухватить край платья, но он ускользал.

Погоня затягивалась. Тетка пропала из виду. «Где эта продувная бестия? – в раздражении подумал Филя. – Не могла далеко уйти. Сейчас я ее прищучу!» Дверь гардеробной была приоткрыта, тетка беспомощно зарылась в шубы и глядела оттуда на Филю испуганными глазами.

– Что тебе нужно? – взвизгнула она. – Оставь меня в покое.

Филя на секунду поймал свое отражение в осколке. Он понял причину ее страха – сейчас он был больше похож на монстра, чем на человека. Полуседые волосы встали дыбом, зубы ощерены, выражение лица злодейское, в руках зажато орудие убийства. Он сам такого не пустил бы на порог.

– Тетя, – сказал он неожиданно ровным голосом. – Давайте поговорим как цивилизованные люди. Вылезайте из шкафа.

– Нет, нет! Уходи!

Разговаривать среди лис и норок было неловко. Филя схватил тетку за шиворот и повел в коридор.

– В гостиную! – приказал он, и тетка поплелась. Жидкие щеки нервически плясали.

Внезапно навстречу им выскочила Ильинична. Она тащила за собой крупного паса шоколадной масти, должно быть, Полкана. Тот упирался, поскуливал и выглядел весьма жалко. «Его и блоха есть не станет, побрезгует!» – развеселился Филя. Полкана он не боялся.

– Хватай его, Полкан! Рви его! – закричала Горгона.

Ильинична ослабила цепь, но пес не спешил в атаку. Он посмотрел на Филю затуманенными очами, зевнул и отвернулся. Горгона побелела от злости.

– Не стой столбом, скотина! Хозяйку убивают, а ему насрать.

– Я вас еще не убивал. И не собирался. Будете вопить – передумаю.

Горгона заплакала.

– Что это за наказанье мне такое? У всех родня как родня, а у меня головорезы.

– Попрошу не обобщать, – рассердился Филя. – Кто, кроме меня, головорез? Настенька?

Горгона надулась. Все вместе они добрались до гостиной, где стоял лютый холод: полдома было отключено от отопления. Горгона нещадно экономила. Что, жизнь дала трещину? Обанкротилась мыловарня?

– Садитесь, – почти любезно предложил Филя, подталкивая ее к стулу. – В ногах правды нет.

– А в жопе, думаешь, она есть? – поинтересовалась Горгона, плюхаясь на сиденье.