Страница 67 из 69
…Заканчивалась экзаменационная сессия, и приближался конец июня, а с ним и два месяца отдыха (хотя я почти забыла, что это такое). В последние недели все домашние и личные дела были заброшены – только работа, только студенты, только университет.
Недочитанная «Исповедь» пылилась на книжной полке. Но главное для себя из неё, как мне казалось, я уже почерпнула, почти наизусть запомнив слова Августина: «Каким же образом уменьшается или исчезает будущее, которого ещё нет? Каким образом растёт прошлое, которого уже нет? Только потому, что это происходит в душе, и только в ней существует три времени. Она и ждёт, и внимает, и помнит то, чего она ждёт, проходит через то, чему она внимает, и уходит туда, о чём она вспоминает».
Я соглашалась и не соглашалась с философом. Скорее, не соглашалась, потому что ждала вполне реального времени отпуска. Но не для отдыха, а чтобы заняться любимым делом.
С годами писательство стало занимать всё большее место в моей жизни, значительное место. Иногда мне кажется, что это и есть сама жизнь. Но рождаются только стихи, на прозу не хватает ни душевных сил, ни времени. Поэтому я и ждала с таким нетерпением окончания экзаменационной сессии.
«Допишу, наконец, свой рассказ!» – думала я, поглядывая в сторону компьютера.
Но в мои планы решительно вмешалась дочь. Двадцать первого июня, как раз в канун последнего дня защиты дипломов, она просто положила мне на стол билет до Адлера: «Вот! Надо же хоть раз отдохнуть по-человечески. Иначе лето снова пройдёт, а ты его так и не заметишь».
– Но сейчас на юге очень сильная солнечная радиация, – попыталась я возразить. – Ты же знаешь, мне нельзя…
– Ничего! – перебила меня Наталья. – Купишь себе соломенную шляпу, будешь сидеть под пальмами, а купаться – на восходе и на закате. Зато уж будет что вспомнить!
Я подумала, что, действительно, никогда ещё не ездила на юг летом, не купалась в Чёрном море, да и в Сочи ни разу не была, и решила: поеду.
В предвкушении непривычного для меня отдыха, мы с Натальей даже помечтали, как это будет замечательно. Как жаркими днями в лёгком сарафане я буду гулять в ботаническом саду, рассматривая экзотические растения, или отправлюсь на рынок, где в тени холщовых навесов сохраняют свежесть спелые плоды южных фруктовых деревьев. А под вечер, когда спадёт жара, в белом брючном костюме и лёгких тапочках пойду осматривать окрестности города вместе с такими же праздными отдыхающими. И ещё (чем чёрт не шутит!), может, заведу курортный роман…
Мы так размечтались, что Наталья чуть не пропустила последнюю маршрутку, а я, проводив её до остановки, поняла, что, несмотря на завтрашний ранний подъём, сейчас не уснуть! И села дописывать рассказ:
…Ночь обрушилась внезапно и накрыла меня такой плотной темнотой, что стало трудно дышать. Сделав несколько шагов, я остановилась, не зная, куда идти дальше. Не было ни света, ни звука, ни запаха – ничего похожего на ориентир. Только чёрная ночь!
Устав вглядываться в темноту, я закрыла глаза и, сняв зрительное напряжение, дала возможность обостриться слуху. Прислушиваясь, я медленно поворачивалась, словно радиолокатор. Но темнота не пропускала даже малейшего шороха. Казалось, она поглотила всё вокруг, и только я мешаю ей сомкнуться, чтобы царствовать безраздельно. И тьма сжала меня, не давая ни пошевельнуться, ни крикнуть.
И вдруг…
…ко мне вернулся слух. Звук ударил в барабанные перепонки с неожиданной силой – словно кто-то включил его сразу на полную громкость. Это был грохот идущего поезда. Одновременно со звуком свет хлынул во все окна. Я увидела, что стою в проходе плацкартного вагона, и наш состав только что вырвался из длинного тёмного тоннеля.
В вагоне было тихо, как бывает, когда едут не первый день и все уже устали рассказывать друг другу свои истории, играть в карты, читать, разгадывать кроссворды. Поэтому, несмотря на почти обеденное время, многие пассажиры спали. Но и остальные, кажется, не заметили ничего необычного. Неужели одна я пережила недавний ужас? Мои соседи по купе лежали на своих полках. И, чтобы их не тревожить, я тоже забралась к себе наверх. Размеренный стук колес убаюкивал, и я задремала…
…Поезд резко затормозил, будто кто-то сорвал стоп-кран. Послышался скрежет колёс о рельсы. Передняя часть вагона приподнялась, словно встав на дыбы. Пассажиры и вещи полетели с полок, мешаясь между собой. Я зажмурилась. И среди воплей и грохота почувствовала, как лечу вниз. Потом почему-то вверх. А шум и крики остаются далеко подо мной.
Внезапно всё успокоилось. И я поняла, что уже никуда не лечу, а лежу и ритмично раскачиваюсь. Открыв глаза, я увидела, что нахожусь в том же поезде, на той же верхней полке. А пассажиры снова ведут себя так, словно ничего не произошло: спят, читают, режутся с соседями в карты, пьют чай…
Стало даже оживленнее. Появились новые лица. За два дня пути все в вагоне уже были мне знакомы. Теперь некоторых из них я не увидела, но те, кто занял их места, вели себя с попутчиками, как старые друзья.
«Должно быть, я заснула и пропустила какую-то большую станцию», – решила я для себя. Но не было видно и девочки лет семи, которая всегда лежала на верхней полке напротив меня. Она же не могла сойти с поезда одна… Её мать сидела в углу и смотрела в окно.