Страница 8 из 13
Впервые в жизни Ши испытал странное и незнакомое доселе чувство сопричастности к чему-то. Он был одним из колесиков в огромной махине, от него что-то зависело, его усилия приносили пользу общему делу. Юнра была с ним любезна, выдавала деньги на расходы и не особо настойчиво расспрашивала, как и куда Ши их растратил, друзья в кои веки начали посматривать на Ши с уважением. Воришка даже подыскал хорошее местечко для Малыша и его приятелей-наемников, им предстояло приглядывать за порядком в монетных лавках.
С легкой руки Юнры предприятие назвали «Золотой мельницей». Так написали на вывесках, а для не знающих грамоты рядом было помещено изображение ветряной мельницы, из которой водопадом сыпались золотые монеты.
В назначенный день, когда от невероятных слухов уже шла кругом голова, дом Тавилау подал команду начинать. Двери распахнулись настежь, приемщики навострили очиненные перья, готовясь записывать имена и суммы вкладов, зазывали голосили, сообщая всем и каждому: только сегодня и только сейчас дом Тавилау являет неслыханную щедрость! Каждый желающий, мужчина или женщина, способный внести один, ровно один талер серебром, спустя седмицу получит три полновесных талера. Чем больше сумма взноса – тем больше будет сумма, которую вернет вкладчику дом Тавилау. Торопитесь, спешите, количество вкладов ограничено и «Мельница» не будет вечно вращать своими волшебными крыльями!
Ши околачивался подле одной из лавок, что открывалась рядом с многолюдным Каменным рынком. Наблюдал, поневоле волнуясь – что-то выйдет, что-то будет? Вначале лавка пустовала, но к середине дня к ней потянулись люди – заходили, расспрашивали приемщиков, стояли под дверями, чесали языками со знакомыми и случайными прохожими. Ши догадывался, что среди этих якобы случайно шедших мимо погонщиков верблюдов, уличных разносчиков и служанок с корзинками наверняка замешались нанятые Тавилау люди. Их дело – убеждать и заманивать, уговаривать и травить байки о несуществующих родственниках, которые чудесным образом разбогатели, удачно вложив денежки. Ши тоже просился в число «убеждающих», уверяя, что способен уговорить туранского кочевника купить пригоршню песка по цене горсти алмазов, но Юнра запретила. Сказала, мол, с его везением Ши непременно наткнется на купчину, у которого давеча срезал кошелек, и конец всей затее.
Так что воришка смирно держался в отдалении. Солнце поднималось все выше и выше, толпа под дверями лавки росла, выстраиваясь длинной очередью, и охранники уже начали покрикивать, требуя соблюдать порядок и не соваться поперед тех, кто занял место раньше тебя. Ши купил у водоноса кружку теплой воды и лепешек, пожевал, сидя на ветхой деревянной галерее Каменного рынка. Крылья «Мельницы» начали свое вращение – медленное и тяжеловесное поначалу, но поглядим, что станется через денек-другой. И что начнется спустя седмицу, когда первые клиенты-вкладчики явятся за обещанными процентами!
Город давно не видывал такого столпотворения, как в день первой выплаты в «Мельницах». Просто удивительно, как ослепленная сознанием дешевой наживы толпа не разнесла лавки по кирпичику и не растерзала счетоводов. Охране пришлось пустить в дело кулаки и дубинки. Дом Тавилау выплатил обещанное до последнего мелкого суффи и кафара, и к столам писцов ломились желающие внести деньги. Всеми правдами и неправдами горожане стремились раздобыть, занять или украсть хотя бы один необходимый талер и шлепнуть его на медное блюдечко перед приемщиком. Ши, поглазев на это зрелище, довольно хихикнул. Кто бы мог подумать, что такой кавардак завертится по его слову. Деньги текут рекой, и можно с уверенностью сказать – первое условие Альса он выполнил. Заветный аурей вложен в дело и приносит доход. Время задуматься над вторым испытанием, загадочным ключом.
Почти всякий вечер Ши крутил вещицу в руках, разглядывая со всех сторон. Надлом остро поблескивал из-под слоя ржавчины. Воришка пытался сообразить, где спрятана та дверь, к которой подходит этот ключ, рассуждая так: вряд ли Аластор отправит его на поиски за тридевять земель, в Эйглофиат или Черные Королевства. Дверь и врезанный в нее замок должны быть где-то здесь, неподалеку, в городе. Вопрос в том, что это за дверь такая. Может статься, она известна всем и каждому – какое-нибудь приметное место на шадизарских улицах. Надо порасспрашивать, всегда отыщется кто-то знающий, слышавший, подозревающий.
Да и сам ключ. Изготовление замков и ключей – умение тонкое, вдумчивое и редкостное. Мастера, владеющие этим ремеслом, встречаются не на каждом шагу. Отчего бы не пробежаться по скобяным лавкам, расспрашивая хозяев и работников, что те думают касательно старинного ключа?
Ши отправился в поход, перебираясь из лавки в лавку, под скрип вращающихся точильных колес и скрежет железа о шлифовальные камни.
- Хорошая работа, - растолковал любознательному молодому человеку мастеровой-туранец, оторвавшись от трудов праведных. – Древняя. Я даже не поручусь, что это изделие вышло из человеческих рук. Может, дверги его смастерили. Или твой ключик затерялся тут невесть с каких времен, - мастер повертел ключ так и эдак, пощелкал по нему ногтем, уважительно цокнул языком. – Отменное железо. Нет, сработать точно такой же я не возьмусь. Кто знает, была ли отломанная часть точно такой же, как уцелевшая? Это ключ для очень хитрого замка со множеством зацепов и рычагов. Прежние мастера были те еще остроумные умельцы с подвывертом, с них вполне бы сталось выточить ключ с разными крыльями... Да и к чему тебе ключ без замка?
Ши приуныл:
- Что, во всем городе никто-никто не в силах сделать такой же ключ, как этот? Я щедро заплачу, уважаемый, если вы подскажете мне, где искать и к кому обратиться!
- Нету среди нас такого мастера, - решительно заявил туранец. Пожевал губами и несколько неуверенно добавил: - Разве что Батрадыз-полукровка…
- Как дойти до лавки мастера Батрадыза? – вскинулся Ши, крутя в пальцах серебряный суффи.
- Никак, - хмыкнул скобарь. – Тут такое дело вышло. Батрадыз – он не гильдейский мастер, но сам по себе. Его, видишь ли, угораздило родиться от союза двергской девушки и человека. Полукровок никто не любит, ни дверги, ни люди. Батрадыз платил миру той же монетой. Поговаривают, Батра начал ладить ключи и отмычки для лихих ребят из Скены и ходить вместе с ними на ночные дела. На очередном налете их повязали. При аресте чокнутый полугном навалял стражникам по мордасам и кого-то уходил едва ли не до смерти. Его бросили в Алронг и быстро вынесли обычный в таких случаях приговор: Соленые озера. Заключенных туда отправляют партиями. Батра кормит клопов на нарах в ожидании, когда соберут следующий караван. Он мог бы повозиться с твоим ключом. Двергам ведомо о тайнах металла куда больше, чем людям. Но Батрадыз кукует за решеткой. Не повезло тебе, парень.
Ши поблагодарил за сведения, отдал монету и ушел в глубокой задумчивости.
Соваться в Алронг не хотелось. Воришке было жутко даже приближаться к мрачному приземистому зданию темно-серого и грязно-зеленого камня. За свою короткую жизнь карманник пару раз оказывался в тюремных подвалах и вынес из них самые мерзкие и жуткие воспоминания. Тамошняя охрана подобралась один к одному, сплошь мерзавцы, взяточники и проходимцы. Не забудем о любителях увечить заключенных и предприимчивых дельцах, сплавлявших молодых симпатичных парней и девушек торговцам живым товаром и на опыты полоумным чародеям. Не-ет, упаси нас боги связываться с охраной Алронга. Пусть неведомый мастер Батрадыз, дверг-полукровка, и дальше гниет себе в камере. У Ши Шелама отыщутся дела поважнее. К примеру, завершение второй седмицы работы «Мельниц» и грядущие выплаты.
Врожденное любопытство, однако ж, не унималось. Мышьей стаей подгрызало крепость принятого Ши решения больше ни во что не встревать, бросить уличный промысел и с полученной доли заделаться деловым человеком. Может, даже купить лавку. И чем демоны не шутят, сделать предложение Юнре Тавилау. Она, конечно, откажется – потому как согласиться она никак не может, ее семейство сживет со свету - но на склоне дней будет приятно вспомнить безумную попытку породниться с домом Тавилау.
Но что может скрываться за неведомой дверью? Вдруг там сокровища, перед которыми меркнут все богатства торговых домов и содержимое казны туранских императоров? Вдруг там легендарное святилище Удачи – говорят, было такое в далекие времена на месте Шадизара, а потом сгинуло невесть куда, вместе со всеми своими тайнами, талисманами и артефактами… Не зря же Альс всучил ему этот заветный ключик. Может, все-таки стоит рискнуть? Ведь он справился. Никто не верил, даже сам Ши не верил, а ведь получилось!
Пребывая в столь раздвоенном состоянии и томлении духа, Ши выбрался на улицу – и ноги сами понесли его в направлении особняка Тавилау.
На полпути воришку окликнули. Ши оглянулся, узрев паланкин с бархатными занавесями, впряженных в него мулов мышастой масти, юнца-погонщика, двух мрачного вида громил и барышню Юнру собственной персоной, настойчиво манившую его к себе. Ши ввинтился в уличную неразбериху, арбалетной стрелой прошил людское скопище и вынырнул рядом с паланкином. Поймав себя на том, что лыбится до ушей. Однако его хорошее настроение быстро увяло: Юнра была не на шутку встревожена. Даже испугана.
- Мы можем поговорить где-нибудь в тишине? – быстро спросила она.
- Тут «Офирские сады» неподалеку, устроит?
- Устроит. Поехали.
Мулы зацокали высокими копытами, паланкин закачался. Ши пошел рядом, гадая, с чего вдруг на него снизошла такая милость и отчего несгибаемая и расчетливая Тавилау в расстройстве чувств.
Хозяин «Садов» лично сопроводил явившуюся парочку к столу для высокорожденных и богатеньких персон – под сенью виноградной лозы и цветущих азалий. Упав на заваленный шелковыми подушками низкий, на туранский манер, диванчик, барышня Юнра первым делом залпом осушила целый бокал офирского шипучего вина с розовой водой. Ши вопросительно поднял бровь, нахальным образом позаимствовав жест у Аластора. Барышня Юнра тоскливо вздохнула:
- Ши, ответь мне: что я натворила?
- А что не так? – не понял воришка. – Дела идут, денежка капает, чего еще надо?
- Кажется, я необдуманно разбудила чудовище, - Юнра обеими руками вцепилась себе в волосы, растрепав безукоризненно гладкую прическу и обронив на стол несколько шпилек. – Да, я всегда была низкого мнения о наших обывателях, но я не рассчитывала…
- Так, - Ши уселся напротив и решительно поймал Юнру за запястья, не позволив девице и дальше трепать свои не такие уж густые локоны. – Растолкуй, ибо я тебя недопонимаю. Все идет, как мы… как ты и твоя семейка задумывали. Горожане тащат денежки, вы их выгодно вкладываете, выплачиваете залоги, все счастливы. Еще луна-другая – и можно закрывать заведение и подсчитывать барыши, - он хмыкнул: - Как не очень честный человек, я бы не стал производить последнего расчета, а сгреб бы кассу и дал деру куда-нибудь к Закатному океану. Там купил бы себе графский титул, тридцать югеров виноградников с замком на высоком холме и зажил припеваючи. Юнра, может, нам так и поступить? Только ты и я, да целый сундук золотишка!
- Десять сундуков по меньшей мере, - Юнра невесело улыбнулась. – Что означает большую повозку, упряжку волов и кучу желающих облегчить нашу ношу. Нет, Ши, я не убегу с тобой. Хотя порой очень бы хотелось.
Никогда прежде барышня Юнра не была так близка к признанию того, что уличный воришка значит для нее больше, чем просто случайный знакомец и забавный собеседник.
- Знаешь, в кои веки я действительно перепугалась, - барышня Тавилау осторожно высвободилась и снова потянулась к кувшину. – Столько людей, столько денег. Может, папа был прав: не стоило нам в это встревать? Или надо было проявить предусмотрительность и выставить хозяином «Мельниц» подставное лицо?
- Ваш дом и прежде за милую душу вил из города веревки, - не поверил страхам девицы Ши. – Юнра, выкладывай. Дело в чем-то другом, так? – воришка поразмыслил и сам понял недоговоренное. – У-у… Общество?
- Где запах больших денег, там неизбежно появляются они, - сглотнув, призналась девушка. – Пока нас защищают наше имя, влияние и наши друзья среди городских властей, но там, где вращаются такие большие деньги, всего этого может оказаться недостаточно…
- Они уже приходили? – перебил враз посерьезневший Ши. Общество – это серьезно. Это не просто уличные грабители, взломщики да вымогатели. Это тайная империя, раскинувшаяся по всему Закатному материку. Люди, которые знают все – от величины долгов аквилонской короны шемским ростовщикам до того, что подают на завтрак королеве Хауранской и где именно она прячет легендарную Звезду Хоралы, красный алмаз династии Аскаур. Общество получает свою долю от любой сделки. Неважно, кем именно она заключается, поставщиком шерсти с Кезанкийских гор и городскими ткачами Аренджуна, или банковским домом Офира и представителями Рунного Круга Кешлы – и о какой сумме идет речь, о нескольких медных грошах или десяти золотых талантах. Порядок вещей не может быть нарушен, Общество должно получить свое. Любой ценой и любым способом. – Кто именно, ты знаешь?
- Они беседовали с папой и дядюшкой Апсатом. Я подслушивала, - Юнра вздрогнула, точно посреди летней жары ее пробил ледяной озноб. – Кодо Ходячий Кошмар, знакомое имя?
- Правая рука уль-Вади, ага, - кивнул Ши. Едва справившись с сильнейшим искушением вскочить и бежать прочь, вопя во всю глотку: «Не знаю никакой Юнры Тавилау, ихних делишек тоже ведать не ведаю, просто мимо проходил!» - Многого хотели?
- Для начала их требования были весьма скромны и умеренны, - Юнра перечислила, загибая пальцы: - Двадцатая доля в общем доходе, замена охранников лавок на людей Общества, возможность ознакомиться с нашими расчетными ведомостями и что-то еще по мелочи… Не суть, чего они требовали, дело в другом! Дом Тавилау никогда, никогда не позволял чужакам вмешиваться в свои дела и не платил отступного! – барышня в бессильной ярости пристукнула кулачком по столу.
- Вот это ты заблуждаешься. Нельзя вести дела в Шадизаре и не подкармливать своей кровью Общество, - вполголоса поправил Ши.
- Пусть даже так! Но прежде они знали свое место и довольствовались малым! А теперь они намерены отхватить огромный жирный кусок! – в голосе Юнры зазвенели слезы. – Все потому, что отец стареет и теряет былую хватку, дядюшка трусоват, а я всего лишь женщина! Даже ты наверняка не воспринимаешь меня всерьез!
- Ну что ты, еще как воспринимаю, - заверил Ши. Кажется, девица его не услышала, мучимая своими проблемами:
- Папа дал обычный в таких случаях ответ – мол, ему надо поразмыслить и посоветоваться с родней. Он будет кричать и ругаться, опять посулит лишить меня наследства, но все понимают – он сдастся и заплатит. Дом Тавилау будет вынужден платить этим подонкам и вымогателям! Я не желаю этого!
- Тогда пошли их в нергалову задницу, - развел руками воришка.
- Призвав на свою голову войну с Обществом? – огрызнулась Юнра. – Как было года три тому, когда Общество сцепилось с Гильдией виноделов? Напомнить, кто вышел победителем из того сражения и кому достались все трофеи?
- Юнра, выбор-то невелик, - попытался воззвать к здравому смыслу девицы Ши. – Платить или нет, третьего не дано. Ну, поделитесь с Обществом. Они ж вас не голыми и босыми по миру пустят.
- Тут вопрос принципа, если ты понимаешь, о чем я, - вздернула острый носик девица Тавилау.
- Как не понять, - вздохнул Ши. – Гордость и честь превыше всего. Малыш ужасно любит разглагольствовать о сих предметах. Я же, простой и незамысловатый вор, подобными глупостями не обременен. Когда меня неожиданно стукает по плечу громила из Общества и рявкает в ухо: «Гони монету, Ши, не то ноги переломаю», я быстренько вытаскиваю кошелек и спрашиваю: «Сколько дать, господин хороший?» Противно, жалко, а что делать? Такой порядок заведен не нами, не нам его и менять. Я тебе сочувствую, Юнра, если это облегчит твои страдания.
- Спасибо, - Юнра поставила локти на стол и с ненавистью уставилась на опустевший кувшин. – Один ты меня понимаешь, Ши. А я совсем не ценю тебя, как ты того заслуживаешь.
«Это она точно спьяну несет. Но я ей при случае припомню».
Воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, Ши прихватил барышню Тавилау за талию и по дороге к воротам «Офирских садов» пару раз чмокнул за ушком и в шейку. Юнра фыркала, отмахивалась, но не вырывалась и не ругалась. В чужих бедах, как правильно замечает народная мудрость, всегда можно найти капельку выгоды и радости для себя. В иной день Юнра ни за что не позволила бы воришке лапать себя.
У ворот, где Юнру дожидались паланкин и охранники, настроение Ши мгновенно испортилось. Мулы были на месте, и паланкин тоже. Зато мальчишка, который присматривал за животными, испарился. Один из телохранителей бесчувственным мешком осел под забором, а второй, пусть и держался на ногах, имел бледный вид и баюкал то ли сломанную, то ли вывихнутую левую руку. При виде хозяйки он попытался заговорить. Юнра в раздражении отмахнулась, ибо объяснять ничего не требовалось – рядом с мулами торчал отлично знакомый воришке тип. Ченден, некогда служивший сотником в немедийских легионах и дезертировавший во время очередного похода немедийцев к границам Турана. Прозвищем ему было Дикий Кабан – за грузность сложения, мрачный взгляд исподлобья и привычку ломиться к цели, сметая любые препятствия на пути. Ченден был правой рукой Кодо Ходячего Кошмара, и, что пугало Ши более всего, воплощал в себе не только тупую мускульную силу, но и сметливый ум.
- Барышня Юнра, - в качестве приветствия Ченден чуть кивнул коротко остриженной башкой. Он возвышался над Ши и Юнрой на добрую голову, и Ши при виде громилы ужасно хотелось закопаться глубоко под землю, да и остаться там, пока Кабан не уберется по своим делам. Юнра мгновенно выпрямилась, вскинула голову и изобразила лицом вежливую надменность, мол, не имею удовольствия вас знать. На кого другого это, может, и подействовало, на Чендена – нет. – Мессир Кодо вам нижайше кланяется.
- Чтобы передать эти слова, вам понадобилось увечить моих людей? – процедила Юнра.
- Сами нарвались, - равнодушно буркнул бывший легионер. – Ответили бы миром, ваш это паланкин или нет, были бы целы. Доброго вам дня, госпожа. Ши, еще свидимся. Разговорчик к тебе есть, - Кабан мимолетно зыркнул на прикусившего язык воришку и тяжело потопал вниз по улице.
- Мать твою так и разэдак, через семь гробов в мертвый глаз, - вполголоса пожелала ему вслед Юнра. Обернулась к Ши: - Кажется, у тебя тоже теперь будут неприятности? Извини. Я как-то не ожидала подобной встречи. Рассчитывала, что нас не увидят вместе.
- Выкручусь как-нибудь, - с наигранной бодростью заверил девушку Ши. – Не в первый раз. Да и что такого? Половина города уверена, что у нас с тобой есть что-то такое-эдакое.
Юнра одарила воришку мрачным взором. Потыкала носком туфельки валявшегося охранника – тот очухался, с кряхтением поднялся на ноги, рассыпаясь в проклятиях Кабану и извинениях перед молодой госпожой. Юнра в ответ злобно рявкнула на него, забралась в паланкин и отбыла.
Ши поскреб в затылке, всерьез задумавшись, не залечь ли на дно поглубже. Пусть Тавилау сами расхлебывают свои неприятности. Но покинуть Юнру на произвол судьбы? Когда наследница богатейшего дома в кои веки проявила к воришке благосклонность? Только полный дурак не воспользуется таким шансом, лепеча в оправдание, что, мол, наложил в штаны и перетрусил.
В доказательство своей новообретенной храбрости Ши положил себе завтра же сходить в Алронг. Чем не шутят боги и демоны, вдруг ему повезет и он наткнется на достаточно продажного стражника? Он, конечно, не собирается устраивать неведомому Батрадызу побег, но потолковать-то с заключенным наверняка можно будет? А там посмотрим и прикинем, что к чему и как устроено в этой нелепой жизни.
Город бурлил с раннего утра. У входов в лавки под вывеской «Золотой мельницы» толпился народ, переругиваясь, жалуясь и голося. До драки еще пока не дошло, но все говорило о том, что за пущенными в ход кулаками и дубинками дело не станет. Ши опасливо поглазел издалека на шумное светопреставление, хмыкнул и пошел себе дальше, размышляя о несчастных, приговоренных махать кайлом в копях на Соленых озерах. Немногим приговоренным суждено вернуться обратно в славный Шадизар, кости большинства заключенных истлеют в бесконечных штольнях на топких озерных берегах.
Площадь под Слезными воротами тюрьмы тоже оказалась битком набита. Именно сегодня отправлялся в скорбный путь караван на Соленые озера. Кто надеялся в последний раз увидеть друзей, родичей или подельников, кто приплелся поглазеть на отправление. Уже выкатили из низкой арки тяжелые фургоны с решетками на крохотных окнах и вывели неспешно поводящих мордами волов со спиленными рогами. Уже караульные покрикивали на подошедших слишком близко зевак, уже, как водится, запричитала по своему голубю сизокрылому сильно брюхатая молодуха. Ее завываниям вторила страховидная, как демон похмелья, старуха с клюкой. Наособицу держались крепкого сложения молодые люди в скрипучей черной коже с серебряными украшениями. Они многозначительно помалкивали, с рассеянным видом вычищая из-под ногтей несуществующую грязь острейшими кинжалами – Ночные Ястребы явились по чью-то грешную душу. Кому-то не суждено добраться даже до городских ворот Шадизара.
При виде многолюдного сборища Ши затосковал. Вот и исчерпалось до капли его везение. Вряд ли ему удастся перемолвиться с охранниками тюрьмы хотя бы словом. Пропали надежды заручиться помощью мастера по металлам. Придется искать иной способ разрешить загадку ключа.
С бранью и пинками начали выводить заключенных, скованных попарно и драматично звеневших цепями. Смирившийся с неудачей Ши Шелам разглядывал приговоренных, уныло гадая, кто из них мог быть Бартадызом-полукровкой. Наверное, вон тот, приземистый и кряжистый, с длинной клочковатой бородой пего-рыжего оттенка. Шагает вразвалку, по сторонам не смотрит, на окрики стражников не обращает внимания. А может, вон тот агрессивный коротышка, яростно препирающийся со надсмотрщиками? Или тот заросший диким волосом тип, угрюмо пялящийся на пыльную землю у себя под ногами? Впрочем, какая разница. Ему не суждено свести знакомство с загадочным двергским умельцем.
Молодуха заголосила столь истошно, что Ши оглянулся посмотреть – не рожает ли. Интересная судьба ждет младенца, явившегося на свет под стенами тюрьмы Алронг…
- Привет, Ши.
Воришка подавился языком и рывком обернулся.
- Чего дергаешься, нечистая совесть спать не дает? – добродушно заржал Ченден. – Ах ты, клоп подьюбочный. Закопался в теплом местечке и сразу позабыл старых друзей? Слушай, правду говорят, якобы девка Тавилау даже во сне продолжает считать денежки?
- Проверь при случае как-нибудь сам, но ни на что особо не рассчитывай, - огрызнулся Ши.
- Может, и проверю, - проворчал Кабан. – Хотя меня сроду не тянуло на худосочных со скверным нравом. Ну да ничего, все они поначалу артачатся, а потом становятся шелковыми. Ши, когда ты снова встречаешься со своей подружкой?
- Вовсе я с ней не встречаюсь. Кто она – и кто я? - быстро ответил Ши. Краем глаза высматривая лазейку в толпе, куда можно было бы шмыгнуть и дать деру. Общество решило не мудрствовать без нужды. Изловить Юнру и посадить ее под замок, дабы ее семейство сделалось сговорчивее. Заодно можно в два-три раза увеличить долю, причитающуюся Обществу с доходов Тавилау, почему бы и нет?
Ченден сделал вид, будто не расслышал слов Ши:
- Позови ее нынче днем в какое-нибудь шикарное местечко. В «Звездный мост» или в «Горицвет». Если у тебя деньжат не хватает, мы подкинем на расходы. Мои парни будут держаться поблизости. Ты, говорят, парень ловкий, так что просто дай знак, как она сомлеет. Обещаю, мы будем обращаться с ней, как с королевой.
- Чед, я не встречаюсь с Юнрой Тавилау, - отчетливо и внятно повторил Ши. – Ради меня она даже за ворота не ступит. Та встреча была чистой случайностью.
- Хорош заливать, - осклабился Кабан. – Весь город о вас судачит.
- Сплетники заблуждаются, - с мужеством отчаяния заявил Ши. – Между нами ничего нет. Ее просто развлекает мое общество.
Охранники принялись разгонять заключенных по фургонам. Поднялся крик до небес, вой и зубовный скрежет. Ченден хмурился, ковыряясь в зубах и что-то решая. Ши скользнул прочь, стремясь оказаться за пределами досягаемости цепких лапищ Кабана. Надо немедля мчаться к особняку Тавилау и упредить Юнру, чтобы завязывала с привычкой шататься по городу в поисках приключений и носа не казала за стены родительского дома. Еще не хватало, чтобы Общество и Кабан схватили ее!
В нестройных рядах приговоренных вспыхнула некая буча с пронзительными выкриками и звоном цепей. Стражники, втянув животы, придерживая болтающиеся ножны с мечами и матерясь напропалую, ринулись наводить порядок. Якобы праздно шатавшиеся среди толпы зевак молодые люди в черном выхватили кинжалы и сорвались с места, устремившись к своей неведомой цели. Они миновали тюремную стражу, пройдя сквозь них, как раскаленный нож сквозь масло и презрительно не заметив робкие попытки сопротивления, и клином врезались в ораву заключенных.
Зрители визжали, улюлюкали и вопили, предвкушая неожиданное развлечение. Уличные торговцы брызнули во все стороны, спасая лотки с товаром.
Ченден, сделав пару гигантских шагов, сцапал Ши за воротник, прорычав:
- Далеко намылился, паскудник? Наврал тут через слово и думает, ему все сойдет с рук. Посидишь под замком, покуда твоя девка не примчится.
В другое время Ши достало бы хладнокровия сообразить, что Юнра Тавилау достаточно умна, чтобы не попасться в столь простую ловушку. Но испугавшемуся за жизнь подруги Ши на ум пришло только одно: надо бежать!
Припомнив наставления Малыша, воришка развернулся на каблуке, заехал Кабану сложенными кулаками под дых, вывернулся из жилета и ринулся в дерущуюся толпу. Ченден всхрапнул, заорал, призывая на помощь – к нему тут же устремились двое не то трое подручных.
Площадь раскачивало из стороны в сторону. Ястребы хладнокровно пускали кровь всем мешавшимся под ногами, подручные Кабана неслись за убегавшим Ши, снося с пути всех, кому не повезло. Будущие каторжники выли обезумевшими псами, нападая на стражников. Надсмотрщики пустили в ход бичи и тяжелые алебарды, наводя порядок направо и налево. Хрустели ломаемые кости и сворачиваемые челюсти. Ши врезали по ребрам, когда он попытался укрыться в потной, надрывно орущей, ругающейся человеческой массе. Воришка отчаянно работал локтями и коленями, выдираясь прочь, отвешивая удары и получая тумаки, стремясь вырваться из этого месива. Его швыряло из стороны в сторону, он боялся только одного – упасть. Тогда точно стопчут. Даже не заметив. Мортусы потом наткнутся на посиневший трупик с торчащими наружу сломанными ребрами, подцепят крючьями и сволокут в Нижний Боенский проезд, к чадящим печам, где сжигают неопознанных мертвецов.
Нет, нет, нет!
Мимо, тяжело бухая копытами, пронес всадника конь в казенной сбруе. Пожаловали мрачные парни из Сыскной когорты. Эти не забивают себе голову ерундой о различиях между правыми и виноватыми. Их представление о наведении порядка сводится к тому, чтобы мордовать всех направо и налево, гоня лишний народ с площади и возвращая заключенных на место. Когорта объединилась с тюремщиками, зеваки разбегались, как тараканы на свету, каторжники плотной группой отступали к стене тюрьмы, отбиваясь из последних сил. Ястребы предпочли упорхнуть: они выполнили свой заказ, забрали чью-то жизнь, больше их тут ничто не задерживало. Ши едва успел увернуться от скользящего удара оконечьем копья по плечу, метнулся прочь – и тут, совсем рядом с ним, кто-то с размаху подсек лошадь под ноги сложенной втрое цепью. Конь завалился набок, пронзительно визжа и молотя копытами воздух. Всадник-сыскной успел вовремя спрыгнуть и уйти в перекат. Стоило ему подняться на ноги, как тяжелая цепь немедля обвила его шею. Ши вцепился в болтавшуюся уздечку сумевшего встать коня – и оказался лицом к лицу с удушаемым стражником. Тот боролся изо всех сил, пытаясь вырваться, ткнуть душителя в бок кинжалом. Удавка из стальных звеньев неумолимо сжималась, и Ши, подавившись горькой слюной, отвернулся, чтобы не видеть синеющего лица с выкаченными глазами и высунутым промеж окровавленных губ искусанным языком. На щеку воришке брызнула теплая, липкая кровь.
Задушенного мертвеца оттолкнули в сторону. Перед Ши стоял убийца - низкорослый широкоплечий тип, лица которого было не разглядеть в густой поросли черной бороды. Облачен он был в донельзя обтрепанный арестантский халат с ярко намалеванными оранжевыми крестами на спине и рукавах, и выглядел устрашающе. Цепь, так верно послужившая ему, раскачивалась в воздухе. Ши потянулся к засапожнику, обреченно понимая: шансов у него никаких. Если не прикончит этот душитель, то наверняка доберется Ченден со своими мордоворотами. Некуда бежать.
- Лезь на коня, - резко скомандовал лохматый. – Хочешь жить – лезь, ну!
Поняв, что убивать его вот прямо сейчас не намерены, Ши белочкой взлетел в седло. Подобрал поводья, протянул руку лохматому. Конь яростно фыркнул и присел под двойной тяжестью, но подчинился новому седоку и направился в обход уже завершающейся потасовки.
Пытающихся смыться беглецов углядели: сперва стражник, ринувшийся наперерез с воплями: «А ну стоять!», затем Кабан с присными. Эти не кричали, а просто рванулись догонять.
Лохматый размашистым движением шмякнул голосившего стражника цепью по макушке шлема и рявкнул на Ши:
- Не останавливайся, мать твою за ногу! Гони эту тварь, если хочешь жить!
Ши не заставил себя просить дважды, пнув коня каблуками под ребра и огрев уздечкой по шее. Жеребец нехотя пошел крупной рысью, огибая уже завершающееся побоище.
Похвастаться большими талантами по части верховой езды Ши не мог. Он не принадлежал к замкнутому мирку конокрадов, он был уличным вором и мошенником, но нужда, как известно – лучший из наставников. Коняга скакал вдоль бесконечной стены Алронга, стражники и парни из Общества мчались следом, наперебой выкрикивая приказы остановиться и угрозы заставить Ши сожрать собственные уши. Лохматый крутил цепь и изрыгал проклятия миру. Ши жался к горячей конской шее, молясь только об одном: не выпустить бы поводья, не свалиться под размеренно мелькающие тяжелые копыта. Судя по приглушенному воплю, лохматое страшилище вновь достало своей цепью особо рьяного блюстителя порядка, выбив его из седла.
Тюремная стена закончилась, потянулись спасительные переулки. Как и многие обитатели Шадизара, Ши давно осознал, что в настойчивости Сыскная Когорта порой ничуть не уступает Обществу. Вот только от ребят месьора Рекифеса не откупишься щедрым пожертвованием и долей в промысле. Они найдут тебя, возьмут за горло, вытрясут душу, а твои ошметки бросят за решетку.
Ши не горел желанием попадаться в лапы Когорте. Стать трофеем Кабана он хотел еще меньше.
Потому оставалось только одно – бежать.
Они проскакали еще пару кварталов, и в безлюдном переулке лохматый сунул Ши кулачищем под ребро:
- Стой. Бросаем клячу.
Это приказ Ши выполнил с величайшим удовольствием. Он уже успел отбить себе задницу о жесткое седло, а дико болевшие ноги подгибались. Но все равно, ощутив под собой твердую землю, Ши бросился наутек. Нечего ему было делать в обществе мрачного душегуба. Ему надо спасаться и бежать к Тавилау.
Крутанувшаяся цепь увесисто проехалась воришке по спине. Ши с визгом растянулся на мостовой – и был тотчас же вздернут на ноги.
- Мне не нужны чужие неприятности, - поспешно забормотал Шелам, слабо подергиваясь. – Своих во как хватает. Я тебя знать не знаю, в глаза не видел. Пусти, мне смываться надо!
- Вот совпадение, мне тоже, - кивнул лохматой башкой беглец. – Но беда в том, что я города не знаю. А мне нужно пересидеть тут несколько дней, пока суматоха не уляжется. Вижу, ты парень пронырливый и толковый, знаешь тут все входы-выходы и крысиные норы. Укрой меня на пару деньков. Я в долгу не останусь, слово даю.
- Чего стоит слово приговоренного к рудникам? – огрызнулся Ши. Связываться с улизнувшим из Алронга арестантом ему не хотелось, но в вероятной потасовке такой спутник будет просто незаменим. Он с легкостью наваляет и Кабану, и присным его. – Ты кто вообще такой будешь? Под кем ходишь, за что загремел в Алронг?
- Батрадыз, сын Битарры, так меня называют люди, - неохотно буркнул лохматый. – Сам по себе, сам за себя. Я мастер по железу. Оказался с неподходящими людьми в неподходящее время в ненужном месте, и…
«Леди Удача, с меня пожертвование».
- Идем, - мгновенно принял решение Ши. – Так и быть, я тебя спрячу.