Страница 6 из 288
Овации не утихали, наоборот, вокруг еще ритмичнее выкрикивали: «По праву рожденья!».
Молодёжь восторженно приветствовала своего кумира, вдохновителя несогласных — Я́нэка Цеса́ра.
— Не для того мы выгрызали право голоса, чтобы теперь спасовать перед РК, — прокатились громом слова Цесара. Аббревиатуру «РК» он прорычал с особенной ненавистью, — враг пытается удавить наше священное право владеть землей Гардарики…
«Обычный солдатик. Что в нем?», — подумал Нао. Хольм много слышал о Цесаре и, впервые встретив его пару дней назад, сильно удивился, обнаружив, что Янэк Цесар всего лишь неприметный служащий. Цесар тогда шел через улицу мелкими шагами, спрятав нос за поднятым воротником, да так спрятал, что только серенькая челка вздымалась, растрёпанная ветром.
Сейчас Янэк оставался тем же неприметным солдатом, но, оказавшись в ореоле славы, нечто преобразилось в нем. Это нечто устроило настоящий карнавал несогласных прямо в сердце Патестатума.
— … Верная опора — это молодёжь, и сегодня у нас не все благополучно. Мы обращаемся к молодому поколению. Нам отвечают: «Готовы!». Мы должны вместе довести дело до конца, не только на юге, но и на западе. Этого можно добиться, сосредоточив все силы. Не разбрасываться, не рассеивать людей по границам. К черту полумеры, только исключительная решимость. Вытравим РК из Патестатума и займем их места по праву рожденья. Враг надеется укрыться, мы должны окружить и уничтожить его. Бить в самое сердце…
«В голове слежалась грязь», — записал в блокноте Хольм и отметил, как изящны линии нервных белых рук Цесара, как красиво розовеют ладошки, мокрые и блестящие от волнения. Перчаток, как принято у несогласных, Цесар не носил. Бунтовал. Таких бунтарей Нао примечал сразу, потому что и сам ходил с голыми руками, но не из бунтарства. Хорошие кожаные перчатки приходились журналисту не по средствам. Нао глянул на свою руку, сжимавшую огрызок карандаша: красную, обветренную.
Всеобщее возбуждение и восторг от пламенной речи не разделяла почтенная публика, молча замершая в коридорах, тянувшихся по периметру атриума. Коридоры напоминали длинные театральные балконы, но без кресел, да и спектакли вряд ли можно назвать классикой. Люди сверху сохраняли относительную беспристрастность. Так думал Нао, пока не обернулся, из любопытства, поглядеть на Ньяла.
Вилфред был в бешенстве. Он даже успел вооружиться посохом и держал грозное оружие наготове.
—…РК мешают Табу, но мы молоды, и мы, поколение, которому суждено изменить страну и характер Патестатума, — бесформенный, слабый, — от последних слов Цесара у Ньяла заходили желваки. Он был готов броситься на Янэка.
— Безумный поганец в обезумевшей толпе! — прорычал Вилфред.
— Я тебя понимаю, — ответил угрюмый кандидат и силой заставил Вилфреда отойти от перил, потащив его к выходу.
— Мы должны уничтожить его! — услышал слова Ньяла Хольм, когда тот проходил мимо.
— Мы должны… — проговорил Линдвист, удаляясь.
Провожая их взглядом, из-за очередной волны аплодисментов Хольм не расслышал, что же именно они «должны».
— …Нам приходится тяжко, — продолжал Цесар. — РК нас теснит, но мы ждем, когда Патестатум сбросит Стражей РК и придет нам на помощь, а до тех пор мы будем выполнять свой долг. Мы останемся защитниками наших священных прав. Мы стоим прочно и позиций не сдадим!
— Кто это «мы»? — вдруг взревел чернявый широкоплечий сторожила, стоящий в первых рядах. Хольм сразу узнал старого знакомого — Виктора Янко́ва.
Тогда оратор, перебив сам себя, сорвался, и, видимо, сказал то, что думал на самом деле:
— Я видел уродов РК, они пьют и едят, а мы мрем, как мухи. Пугают нас Мором, бесятся с жиру! Нет никакого Мора! Когда последний раз его видели? А дети… Их дети сходят с ума, не знают, чего еще хотеть. А мы что? Сторожилы, мы гибнем на Мылгенском перекате. Гнием в ржавой земле, пока РК засыпает наши головы пеплом дорогих сигар…
— Вообще-то в Родовом Круге не курят, — выкрикнул Виктор, выходя из толпы.
— Его и так сложно не заметить, так он ещё и вперёд лезет! — удивился Язва.
Цесар кружил в голубом мозаичном пятне как акула, постепенно смещаясь к Янкову, пока не остановился напротив и не проскандировал ему лично:
— Сторожилы должны вернуться с дальних рубежей и владеть своей страной по праву рожденья. РК губят наших отцов и уже строят планы на наших детей!
Этот жест мог выглядеть эффектно, если бы не разница в росте. Янков возвышался над толпой как огромная чёрная гора.
Стены дрогнули от громких возгласов. В ушах стоял звон. Ещё немного, и атриум рухнет. На лице Цесара появилась довольная гримаса. Всё было так, как хотел он.
Хольм и Язва переглянулись. Они уже знали, что будет на первой страницах «Хроники АБО».
— А мне чертовски интересно, каким образом Наван собирается жить в мире с Лихорадкой или Холерой? — Сказал Язва, чиркнув спираль в своем блокноте.
Нао понял, Цесару пора закругляться. И только он это понял, как Цесар вдруг стал тише. Затем, явно заранее выставленные люди расчистили ему путь к одной из массивных дверей.