Хроники Або

Когда люди оказались во власти эмпатов, Дэян чуть обернулся, не сбавляя хода к помосту. Успокоился. Все шло по плану. Мать и братья Вилфреда, держась друг за друга, появились на плато и спешили за Дэяном след в след.

Он легко вбежал к Ньялу на помост. Освободил. Вилфрелд тяжело уронил колодки. Братья помогли ему спуститься. Тогда Марич услышал слова Вилфреда:

— Все кончится не так как хотел отец…

Мать заплакала, и семья Ньялов в сопровождении нескольких врачей исчезла с плато.

Тогда конвой РК с закрытыми лицами обступил трибуну, когда на плато появился Старейшина – Родерик Хадарсли.

Он долго изучал сидевших в первых рядах и подняв глаза к верхней трибуне изменился в лице. По-молодецки вбежал наверх и тронув за плечо Валентину Никишову сорвал с нее наваждение эмпатов. Никишова встрепенулась и глядя на него мокрыми глазами сказала тихо, но Дэян слышал ее в воцарившейся тишине.

— Что же делается, Родерик, что делается? Они сошли сума. — Валентина Ивановна оперлась на руку Хадарсли.

— Прости меня. Я, надеялся, надеялся до последнего. — Казалось они забыли, что вокруг стоит онемевшая толпа. Хадарсти поклонился в пояс Валентине Ивановне. — Я подумать боялся…

Он, поддерживая Никишову под руки, подвел ее к человеку в платке.

— Ожидайте меня в Турии.

Два самых уважаемых человека в стране прошли мимо Дэяна. Никишова неустанно одними губами повторяла «безумцы». С этим и исчезла.

Наконец Хадарсли, повернувшись к судьям на трибуне спиной, яростно глянул в толпу:

— Я пришел напомнить о главном наследии Бельгиляров! Буду краток: «Верный малом, будет поставлен над многим». — обратился он к неподвижным людям. — Наван желает занять место Родового Круга, считает, что мы не в праве владеть землями Гардарики. Наван считает, что у Вас есть права… О, это не так. В Гардарики прав нет! Одни обязанности. Один общий неоплатный долг. Каждый здесь должен! Без исключений.

Дэян стоял в кругу оцепления за Хадарсли и видел, то же что и Старейшина. В тумане очертания кружились и гасли. Из-за метели ничего не разобрать на расстоянии вытянутой руки. Выплывали новые толи лица, толи обгорелые головешки. И стало Маричу печально, ему хотелось видеть людей ясно.

— Сейчас Вы наблюдаете как Родовой Круг выполняет свой долг. Чтож… — Старейшина немного огляделся, как бы проверяя ничего ли он не забыл. – Пора и Навану выплатить долги Родовому Кругу…

В это время на трибуны вбежали конвойные в платках, скрутили и забрали главного следователя Фируза и начальницу охраны Гартон. Так познакомив людей с силой РК Хадарсли исчез. Его личный конвой исчез вместе с ним. Оцепление спало.

Поднялась суматоха, раздались возмущённые крики. Судьи, затравленно оглядываясь, бессильно махали руками, пытаясь утихомирить восторженную и возбужденную толпу.

Дэян стал искать в толпе Цэсара. Сверху доносился голос Виктора, самого могучего человека из друзей Марича. Судьи кричали, а Янков гудел, но гудел какие-то сентиментальные слова.

Вокруг все бешено закрутилось. Услышав в речах Виктора имя Нао, Марич обернулся на трибуну. В тумане виделись очертания навеса, снег летел в глаза. Маричу оставалось только слушать жалкие усилия судьи вернуть недавнее уважение. Виктор был беспощаден.

Затем обернувшись Дэян заметил Цэсара сражавшегося с бушевавшей толпой, он, расталкивая людей локтями, старался уйти подальше от помоста смертников. Дэян пробежал ему на перерез и столкнулся с Цэсаром лицом к лицу.

Цэсар глядел на Марича бешенными глазами.

— Вы не получите ее… — Выдавил он. — Наван заберет Гартон не позднее весеннего Руена.

Прозрачный снег медленно ложился Цэсару на лицо и на черный костюм. А вокруг толпа толкала их.

— Наван проиграл, — выдохнул Марич, — будет проигрывать дальше. Не ведать тебе места Скипетра!

Цэсар зашагал прочь, но вдруг остановился:

— Место не видать, говоришь? — Цэсар помолчал. — Ты смелый потому что у тебя детей и семьи нет. А что будут делать те, у кого она есть? Ведь страшно бывает за детей, когда…

Сказал Цэсар и шарахнулся в толпу, не закончив фразы.

Конец