Страница 4 из 288
— Поглядел бы я на эту переписочку, — хохотнул краснощёкий. — Занятное чтиво!
Повисла пауза. В курилку зашел Найдён, юноша, вечно с платком у носа — эмпат, искал Олафа. Стоило кому-то рядом разволноваться, как у бедняги тут же начинала идти носом кровь.
Найдён, смурной, уставший, походил по курилке. Олаф потянул его за рукав форменного бардового сюртука и усадил рядом, как дверь с грохотом распахнулась, и вломился высоченный сторожила в синей маске.
— В Холеру, трижды в Мор! — понес он проклятье с порога, взъерошенный в расстёгнутом сюртуке. — Вышли на эту старуху, неделю обрабатывали, а она померла!
Сторожила снял маску, и Олаф признал в нём отца одного из своих учеников. Вокруг все разом замолчали. Ждали, когда чернявый сторожила перекипит. Закурив серенькую самокрутку, он поостыл.
— И чего? — спросил кто-то.
— Чего? Ловим Вещево́за полгода, вот чего! Одна была старуха, свидетельница, и то — померла… А он обвел нас вокруг пальца и опять сбежал.
Олаф хитро улыбнулся — не удержался. Сторожила подошел к окну.
— Да сколько же можно?! — вдруг возмутился он. — С самого утра стоят.
За ним к окну потянулись остальные, подались вперед и, глядя вниз, почти прижались лицами к стеклу. В это время на площадь вышел отряд Патестатума. Господин из РК не соврал, видно сообщил, куда надо. Сам не вышел, как Олаф и думал.
Истуканы в одно мгновенье ожили, бросились врассыпную.
— И чего молчали? И чего стояли? — послышалось со всех сторон.
— Известно! Зачем говорить, когда и так всем все ясно? Наван, — буркнул Олаф.
— Это Одиннадцатый отдел, — предположил Найдён. Олаф покосился на него, и усыпанное веснушками лицо юноши покраснело. — Так говорят… — оправдался он.
Огромный сторожила в бобровой шубе хлопнул Найдёна здоровенной ручищей по плечу, тот согнулся и ойкнул.
— Одиннадцатого отдела не существует, малыш. Ты служишь в последнем отделе — Десятом.
Найдён обиделся:
— Я не поступил.
— Оу… Бывает, не расстраивайся.
— Он не расстраивается, — ответил Олаф. — Найдён, возьми на посту наш пакет.
Обиженно хмыкнув, Найдён ушел.
— А Вы уже собираетесь освобождать свое место? — смяв сигару, спросил мужчина с тонким носом, широкими ноздрями и в белых перчатках.
— Вы — генерал? — предположил Олаф, смутно знакомое лицо разбудило дурные воспоминания.
— Да, служу. Пьер Робэ́р, к вашим услугам.
— Я не собираюсь в отставку.
Олаф окончательно вспомнил этого человека и его белоснежные перчатки. Отвращение зашевелилось внутри. Он надеялся на то, что генерал его забыл.
— Не собираетесь? Многие уже подумывают, — генерал подозрительно оглядывал Олафа. — И последний номер «Хроник АБО́», по всей видимости, в руках не держали?
Курилка начала пустеть.
— Не держал, — хмыкнул Олаф, поправляя очки. — Вчерашним вечером имел удовольствие покинуть Мексику. Одичал с дороги как чертова мать. И, разумеется, вернулся не для того, чтобы уволиться.
Они посмотрели вниз, где ветер подхватывал и кружил белые листовки Навана.
— Ну, хорошо, пусть будет, что не уволитесь. Охотно верю.
«Не веришь», — подумал Олаф.
— Разве кто-то добровольно покинет службу? Насколько мне известно, на местах сидят прочно…
— Ха! — генерал рассмеялся и загадочно ответил. — А разве нужно, чтоб еще и вслух говорили?
________________________________________________________________________
[1]Извините (финский).