Страница 3 из 288
Григер обошёл истукана, с опаской оглядываясь. Куда бы он не посмотрел, везде безликие чёрные фигуры. Неподвижно стоят, глядят в окна Патестатума.
С соседней улицы к площади свернули несколько сторожил и остановились, оторопев. Не сговариваясь, сторожилы достали посохи и сплоченной группой ступили на площадь. Олаф спешил за ними и боялся отстать.
Взбежав по мраморным ступеням, он оказался в оживлённом холле и с облегчением выдохнул. Украдкой глянул в окно на площадь — его передернуло.
— Hiukset nousevat pystyyn,[2] — еле слышно проговорил Григер, не в состоянии оторваться от белых масок.
— На́ваном интересуетесь? — услышал он из-за спины, лихорадочно размышляя, зачем Наван – организация несогласных – выставил людей на столичной площади. Справившись с эмоциями, Олаф неловко обернулся и поправил очки в роговой оправе, которые постоянно скатывались на кончик носа.
На Олафа смотрел приятный молодой господин, тоже сторожила, с жемчужной брошкой на шейном платке. В броши сверкнули золотые буквы «РК».
После короткой паузы господин строго спросил:
— Где вы служите? — Олаф по тону догадался, что этот товарищ недоволен. Приятным он ему больше не казался.
— Служу в Десятом отделе, — чтобы доказать свои слова, Олаф вытащил из нагрудного кармана округлый уголёк и поднёс его на ладони ко лбу. По лицу растеклась оранжевая маска, слегка обжигая кожу. — А Вы собственно..? — маска исказила голос Олафа, сделав его на тон ниже.
— Так Вы сегодня за границу отбываете? Удачи в этом нелёгком предприятии, — смягчился господин из РК и даже снисходительно улыбнулся.
— Я Дэ́ян Ма́рич, Пятый отдел. Будем знакомы.
— Олаф Григер.
— Олаф Григер, снимите маску. Я не могу различить Ваш голос.
С Родовым Кругом обычно не спорят, поэтому Олаф снял маску и вместе с Дэяном направился к координационному посту, где уже собралась толпа.
— Простите, господин Григер, — дружелюбно произнес Дэян, когда Олаф встал в очередь. — Мне показалось, что я напугал Вас.
—Наван напугал меня.
— Не обращайте внимания. Цирк. Скоро их разгонят, я займусь этим лично.
— Вы пойдёте на площадь один? Что значит «лично»? — спохватился Олаф. Выправка сторожилы была скорее аристократической, нежели военной, поэтому Олаф решил, что Дэян один с целой толпой не справится. Но сторожила уже шагнул вперёд, ни с кем не считаясь, безо всяких очередей получил на посту таблички и удалился.
Сегодня люди прибыли в Патестатум со всех концов света. В коридорах стоял странный говор. Сторожилы вокруг владели двумя языками: своим родным и языком Гарда́рики, он был Олафу в сто раз дороже родного.
— Десятый отдел. Финляндия, — рапортовал он дежурному.
Дежурный вышел из-за стола и отвел Олафа подальше:
— Мы совершенно не успеваем, — глядя умоляюще, начал он. — Смиренно просим подождать. Ваш пакет готов. И таблички, амулеты. Все! Но лучше бы проверить, просим обождать…
— Корабль в Финляндию отправляется в четыре часа, в шесть я должен встретить детей. Сесть на другой корабль я не могу.
— Я Вас умоляю не поднимать шум…
— Успокойтесь, господин хороший, — остановил дежурного Олаф. — Никакого шума не будет. Просто разберитесь со всем к четырем, у Вас есть больше двух часов. Я, конечно, подожду.
— Спасибо. Мы выдадим Вам таблички сразу в порт, — понизив голос, дежурный многозначительно кивнул. — Без накладных. В шесть встретите детей и даже успеете разместить всех на острове до темноты.
Не теряя времени даром, Григер поднялся на второй этаж, вытаскивая на ходу потрёпанный блокнот. В ярко освещённой пустой зале он остановился у полевой карты, сплошь занимающей всю стену, где красными стрелками отмечены маршруты торговых суден, синими — кораблей Патестатума, золотыми — кораблей Родового Круга. Перерисовав новые маршруты в блокнот, Олаф шмыгнул в курилку, маленькую комнатку с высоченными потолками и панорамным окном, выходившим прямиком на площадь.
В Гардарики курить не принято. Сигарами баловались разве что из бунтарства. От того в курилке встречались всего два-три собеседника. Но еще на подходе Олаф с горечью догадался: курилка битком набита и гудит вразнобой на всевозможных языках.
Табачное облако повисло под потолком — редкий случай. Олаф устроился у окна. Собравшись в группки, сторожилы делились газетными утками и политическими сплетнями.
— РК так об Э́клундах и молчит? — спросил почтенный господин с красными щеками, утирая фуражкой лоб. Его собеседник, низенький и седой, пожал плечами:
— Молчит. И правильно. Что тут скажешь?
К Олафу подошли незнакомые сторожилы из Девятого отдела в квадратных бобровых шубах, они носили их как-то интересно расстёгнутыми, на одном плече. Сторожилы угощали всех таёжной клюквой в сахаре. Угостили и Олафа, улыбаясь ему как старому приятелю.