Страница 7 из 233
— Его! — пробормотал Талиан, указывая пальцем на великана.
И мир раздвоился ещё раз, ещё и ещё. С деревьев поднялась стая ворон, звон клинков заглушило карканье и хлопанье крыльев. Великан взревел, замахал руками, пытаясь отбиться от острых клювов и когтей, и вдруг как ринется на него: не глядя, не разбирая дороги.
Талиан едва успел подставить клинок — сталь прошла плоть насквозь. На тунику брызнула горячая алая кровь, заляпала руки и лицо, привкусом металла осела на губах. Вороньи крики стихли, и привычный мир вернулся на место.
Спихнув великана на землю, Талиан выдернул из мертвого тела клинок и несколько мгновений приходил в себя — в грудную клетку яростно колотилось сердце. За эту короткую передышку к нему приблизились четверо разбойников и, переглядываясь, стали медленно обходить по кругу.
Не страшно!
Талиан приготовился к атаке. Плавно перенёс вес на левую ногу и… не смог сдвинуть клинок с места: тот завяз в воздухе, словно в каменной кладке.
— Фариан! — имя прозвучало как ругательство.
— Сначала правого, — ответил ему живущий в клинке нэвий и сам развернул меч в нужном направлении. — Он мне не нравится.
— А может, я буду решать?!
От былой уверенности не осталось и следа. Талиан окинул беспомощным взглядом разбойников, и те, как звери, почуяв в нём слабину, накинулись скопом. В ту же минуту клинок рванулся из руки, лишая равновесия.
Всё умение ушло на то, чтобы просто не упасть. Мышцы натянулись и затрещали. Дыхание оборвалось и…
На мгновенье потемнело в глазах.
Талиан с детства не расставался с клинком. Его гоняли по плацу с утра до ночи — не было такого оружия, с которым он не сумел бы совладать. И звание «мастер меча» получил заслуженно. Но только не для Фариана…
Тот вечно всё портил, зараза! Всё!
Певец и танцор в прошлом, Фариан двигал клинком так, будто у Талиана в теле не было ни одной кости! Атаковал под каким-то немыслимым, изощрённым углом! Не зная, ни правил боя, ни связок, ни приёмов! И врал потом, честно глядя в глаза, что всё это — не специально! Что всё это — чтобы помочь! Тьфу! Пропасть!
— Отдай мне клинок! Ну же! Отдай!
Талиана швыряло от одного разбойника к другому. Мышцы дрожали от напряжения, кости гудели. Фариан не отвечал, и клинок упрямо рвался из рук. Качка на корабле в бурю? Уходящий из-под ног борт и ревущие волны, заливавшие палубу ледяной водой?
Всё меркло в сравнении с происходящим. Единственное, что было общим — по спине ручьями тёк пот и к горлу подкатывала тошнота.
К счастью, разбойники понимали ещё меньше, чем он.
Талиан с большими трудностями прирезал троих, и четвёртый благоразумно отступил. И вот тогда у виска просвистела первая стрела — лучник его наконец заметил. Что сказать? Вовремя.
— Фариан, умоляю! Это уже не смешно…
Перед ним возник мятежный нэвий. Его глаза горели восторгом, и на губах блуждала сладкая, мечтательная улыбка. Ещё бы! Устроил себе развлечение!
В душе всколыхнулась такая злость, что заболели стиснутые зубы. Талиан с удовольствием стёр бы эту улыбку с довольного лица, если бы только мог его коснуться.
— А ты будешь драться как обычно? Или красиво?
— Тебе понравится, — пообещал Талиан.
— Ну ла-а-адно… Так уж и быть, дам тебе разок попробовать.
«Красиво» для Фариана означало как на праздничных представлениях, когда выступающий демонстрировал публике умение эффектно разрезать летящие платки или рубить сложенные в ряд полые бамбуковые стволы.
В реальном бою за такое «искусство» не дали бы и медную монету. Но что такое реальный бой и Фариан?
Талиан глубоко вдохнул, медленно выдохнул и крутанул на пробу запястьем — меч послушно описал круг остриём. Ласковый и послушный, как сонная, примурчавшаяся кошка.
Зрение застил полупрозрачный, отливающий малиновым цветом магический щит, и в следующий миг в нём рядком увязли четыре пущенных стрелы: одна — в сердце, три — в голову.
Фариан снова использовал силу камней из рукояти, но на этот раз, действительно, чтобы спасти.
Медлить дольше было нельзя.
Талиан сорвался с места, весь превращаясь в комок рефлексов и чувств. Ближайший разбойник — вдох на три шага — занёс для удара кистень. Слишком медленно. Талиан вспорол ему живот от бедра до подмышки и резко, на выдохе, увёл клинок себе за спину. И ещё один разбойник сам насадился на остриё.