Страница 58 из 233
— Взываю к вам, о Величайшие! Взываю со смирением и надеждой, ибо не попрошу многого, — Демион говорил тихо и неспешно, но с каждым словом Талиана сильнее пробирал озноб. — Дай мне, о Адризель, всякому злу и добру меру определяющий, щитом твоим быти. Направь мои стопы, о всемогущий, за другом во след, что несётся вперёд, яростью и гневом ослеплённый. Ибо нет у него иной защиты, кроме меня.
Демион протянул руку с треугольником, окрасившимся в малиновый цвет, танье Радэне, а другой — накрыл сверху ладонь Талиана.
Дело осталось за малым.
— Взываю к вам, о Величайшие! Взываю со страхом и трепеща! Искренне и во глубине души! — танья Радэна вздохнула, переводя дух, и продолжила: — Позволь мне, о Рагелия, рождения и смерти дарительница, сосудом твоим стати. Дай мне, наимудрейшая, крупицу сакрального знания, чтобы смогла я тебе уподобиться.
Она несмело протянула руку Демиону и посмотрела на Талиана: треугольник в её ладони полыхал изумрудно-зелёным.
— В час беды да укрепится дух, да сомкнутся руки — и тела наши, как и души, в мир иной да отправятся, — закончил за неё Талиан и замкнул круг, опустив ладонь.
Вместо ожидаемой темноты мир преобразился в нечто странное. Люди и предметы никуда не исчезли, но словно бы истончились. Их очертания и облик в точности повторили светящиеся магические нити. И Талиану невольно вспомнились кружевные салфетки с изображениями богов, которые девчонки ежегодно вязали к празднику лета.
Сейчас весь мир словно превратился в одну огромную салфетку — в сложнейшее хитросплетение ярких разноцветных нитей: голубым цветом окрасились люди, малиновым — предметы и рельеф, а изумрудно-зелёным…
Талиан смотрел и не верил.
Третий цвет отразил бессмертные души.
Две изумрудных руки обнимали Талиана за шею, накрыв ладонями место, где билось сердце, а их обладатель висел рядом вверх ногами. Можно было подумать, что ветер сдувает его с поверхности земли и только Талиан, стоящий на ней незыблемо и твёрдо, помогает удержаться.
— Фариан? — позвал он негромко, но нэвий ему не ответил. Даже не повернул голову.
Не услышал?
— Изумительно! — произнесла танья Радэна и рассмеялась. — Я вижу ваши души. Они горят изумрудными огоньками в груди. Это нормально?
— Нет здесь ничего нормального, — грубовато ответил Демион и посмотрел на Талиана. — Так, значит, выглядит потусторонний мир, когда круг полноценный? Забавно. Будто в замочную скважину раньше глядели.
Полноценный? Он сказал, полноценный?
Талиан вдруг вспомнил, что ему когда-то растолковывал тан Анлетти: три цвета давали не только полную картину мира, но и утроенную мощь. Каждый, кто вошёл в круг, становился на порядок сильнее.
Как раз то, что им сейчас нужно.
— Мы должны снова взяться за руки, — Талиан говорил это для таньи Радэны и одновременно старался на неё не смотреть. — После этого объединятся в круг не только тела, но и души. Можно узнать друг о друге… разное. Не всегда приятное. Но я прошу вас…
— Думайте о пошлостях, — встрял Демион и одарил их непристойной ухмылкой.
— Ну зачем?! Демион… Какого?..
Почему тот везде лез и всё портил дурацкими замечаниями? Талиан искренне не понимал. Замкнуть круг — это ведь не в игрушки играть!
— В Джотисе умирают люди, — говоря это, Талиан едва сдерживался. — Ты видел деревню. Какие… волки тебя раздери… пошлости?!
Но Демион не дрогнул. С самым серьёзным видом подал ему руку и, скривив губы, потребовал:
— Ну так жми! Чего ждёшь?
Талиан, прощаясь, окинул взглядом прекрасный потусторонний мир и крепко сжал протянутую ладонь.
Краткий миг, и каждое чувство взбунтовалось против хозяина. Талиан ярко — в сотню раз ярче, чем при обычном прикосновении — воспринял мельчайшие детали: грубость натруженной кожи, твёрдость пожатия, жар и теплоту руки.
Как там говорил тан Анлетти?
В этом мире нет преград. Ни одежды, ни кожи, ни тела. Душа напрямую касается души — и это столь же прекрасно, сколь и губительно.
Одновременно с Демионом они протянули руки танье Радэне, и в её глазах отразилась паника.
— И как много мы узнаем друг о друге?
— Всё.
— Тогда прежде…
Танья Радэна сжала кулаки, зажмурилась, выдохнула и лихорадочно зашептала:
— Белое и чёрное. Золото и серебро. Красота и уродство. Прямота и притворство. Благородство и расчёт. Вы абсолютно разные, но каждый по-своему притягателен.
— Ха! И что, интересно, притягательного в моём уродстве?
Талиану тоже любопытно было узнать, что она ответит. С тех пор как Демион упал с лошади и заработал уродливый шрам на пол лица, ни одна девушка не назвала его притягательным.