Страница 31 из 233
Талиан собирался всё ему рассказать, но Фариан не позволил: не захотел, чтобы старику, прикипевшему к нему сердцем как к родному сыну, разбередили свежие раны и заставили заново пережить потерю.
Ведь ни поговорить, ни увидеть друг друга они не смогли бы...
— Я уже объяснял. — Талиан наконец набрался решимости и посмотрел лекарю в глаза. — Это не одно из глупых воинских суеверий вроде амулетов из куриных лапок или заговоров на костях. Это магия. Сегодня я спасу клинок. Завтра он спасёт меня.
— Магия! — господин Гимеон выдохнул это слово как проклятье. — Я оставлю это здесь и помолюсь за вас перед Величайшими, венценосным Адризелем нашим и жёнами его Суйрой и Рагелией, раз большего вы мне сделать не позволяете.
Поставив пузырёк с фарьянкой на сундук, старый лекарь удалился. После его ухода ещё целую минуту держалась напряжённая, неловкая тишина, которую разрушил виноватый голос Фариана:
— Он прав. Это с тобой из-за меня.
Мятежный дух завис рядом, весь бледный и мерцающий от волнения: то и дело из виду пропадала рука или нога.
— Конечно же, нет! А может, и да… Отчасти, наверное, — Талиан натянуто улыбнулся, слабо представляя, как их успокоить, не раскрывая правды.
— Больше резать себя вам не придётся. Два поцелуя в день, утром и вечером, и в рукояти будет столько магии, что мы оба устанем от назойливой болтовни одного непомерно бойкого нэвия.
— Эй! Я вообще-то здесь и всё слышу! — возмутился Фариан и, показательно обидевшись, отлетел в дальний угол палатки.
«Лекарство» таньи Радэны нравилось Талиану больше фарьянки, но спросил он про другое:
— Господин Гимеон говорил при вас свободно. Это потому что вы… уже ему рассказали?
— Да. Я представилась вашей невестой, и лекарь справедливо рассудил, что от моих просьб и забот о вашем здоровье так просто отмахнуться у вас не получится, — произнесла она с улыбкой, от которой сделалось больно.
Его невеста…
Душу прожёг взгляд серых глаз — не отказавшихся от борьбы, не сдавшихся! — и Талиан нахмурился. Накрыл ладонью лицо и яростно растёр побежавшие по лбу морщины.
— Есть кое-что… важное… что я хотел бы вам сказать, — произнёс он хрипло, с трудом подбирая слова. — Мой дар… голубая ветвь, защита.
— Ясновидение, — кивнула танья Радэна. — Антэр учил меня магии. Азы можете не объяснять.
— Вот как? Азы. А я только начал их усваивать. Поэтому… Давайте, будем считать, что я рассказываю сейчас для себя, а вы меня, если ошибусь, поправите?
Танья Радэна устроила притихшую малышку на кровати, чтобы, освободившись, накрыть его руку своей и несильно сжать пальцы. Хотела приободрить, наверное, но… сделала только хуже. Лицо заполыхало, хоть яичницу жарь.
Он ведь не маленький мальчик, нуждающийся в поддержке и одобрении!
— Я вижу будущее. Сотни его вариантов. Едва лишь сомкну веки и… — Талиан медленно выдохнул успокаиваясь. — Чаще всего в моих видениях гибнет Джотис. Я нахожу сестру обезглавленной, умершей от болезни или от голода, реже — изнасилованной или пленённой. И это… не то будущее, которое случится, а то…
— Что вы пытаетесь предотвратить. Мне искренне жаль. У каждого дара есть своя неприглядная, изнаночная сторона. Я понимаю, — закончила вместо него танья Радэна и крепче стиснула руку.
От этого прикосновения вверх от локтя словно пробежал ветерок. Рука вдруг онемела и застыла, как не своя. Во рту пересохло. Талиан облизнул губы, собираясь с мыслями, но те раз за разом возвращались к горячей женской ладони и нежным пальцам.
Чем раньше он разорвёт возникшую между ними привязанность, тем им обоим будет легче. Но...
Руку Талиан всё-таки не убрал.
— Тан Анлетти уверил меня, что будущее становится неотвратимым, лишь когда одно и то же видение повторяется многократно. А если нет, то ещё остаётся шанс что-то изменить. И сегодня… — Он горько ухмыльнулся, в лучших традициях Демиона. — Думаю… тан Кериан жив.
Танья Радэна переварила известие молча. Лицо осталось спокойным и невозмутимым. Рука не дрогнула. На мгновение ему показалось, что она бесчувственнее камня, но Талиан тут же устыдился этих мыслей.
— Тан Кериан в гердеинском плену. Жив, — поколебавшись, он добавил: — Хоть и изранен.
— О чём вы недоговариваете? — спросила танья Радэна в лоб, и под её взглядом — излишне внимательным, придирчивым — вмиг сделалось неуютно.
— Я… Если увиденное сбудется… — Талиан поднял глаза к потолку и вздохнул. — Жить ему останется недолго… совсем. Но видение на то и видение. Не обязательно, что оно сбудется.