Страница 231 из 233
Ясно же! Как бы он ни вжимал ладони в холодную металлическую поверхность, одних его усилий не хватит.
— Агата! — Анлетти взревел от гнева. — Сейчас же верни руку на место!
— Все пункты нашего договора соблюдены, отец, — ответила Агата холодно. — Как вы и просили, я приняла ленту, пришла в храм, согласилась на испытание. Остальное — не моя забота.
— Агата!
— Выведите его.
Жрец, ведущий церемонию, подал знак, и Анлетти обступили со всех сторон. Талиан напряжённо ждал, что будет. Но даже Анлетти не рискнул перечить служителям Адризеля в его главном храме и позволил увести себя прочь.
Без него сразу стало тише и как-то тоскливей. Если кто-то мог повлиять на Агату, то только он.
— За что ты меня ненавидишь? — спросил Зюджес тихо, когда осознал, что бороться бессмысленно. — Что я тебе сделал?!
— Мне? — брови на лице Агаты удивлённо поползли вверх. — А то ты не знаешь!
Повторив его недавний жест, она ухватила пальцами Зюджеса за подбородок и заставила посмотреть на себя.
— С деньгами, которые отец давал в качестве моего приданого, я могла годами перебирать женихов, пока бы не нашла того, кто бы пришёлся мне по сердцу, — рот Агаты искривила презрительная усмешка. — Но появился ты… И всё испортил!
— Может, ещё не всё потеряно? — Зюджес игриво улыбнулся, сверкнув глазами, в которых зажёгся огонь интереса. — Может, я придусь тебе по сердцу?
— Сомнительно.
Всего на миг, но Талиану показалось, будто сквозь маску невозмутимости на лице Агаты проступили живые чувства, и в ту же минуту глаза заслонило нахлынувшее видение.
Он словно во сне увидел маленькую девочку, у которой не было никого, кроме кукол. Она задыхалась от пустоты и одиночества, но ещё сильнее боялась впустить в сердце того, кого неминуемо придётся потерять. Как её мать. Как любимую мачеху. Как отца и единокровную сестру, которым давным-давно не было до неё никакого дела.
Сгорбившись, Агата сидела на полу и в сотый раз проводила гребнем по волосам любимой и оттого невероятно потрёпанной куклы.
— Скоро всё изменится, — прошептала она кукле на ушко, как свой самый большой секрет. — Мне исполнится шестнадцать, я выйду замуж и уеду из этого проклятого дома. Навсегда! И там… куда я уеду… — она крепко-крепко прижала куклу к груди и зажмурила глаза, — там меня будут любить. Любить по-настоящему, а не как здесь: одна видимость, что мы семья.
Видение отступило, зацепив Талиана напоследок болью чужой несбывшейся мечты. Но, когда расплывшееся зрение восстановилось, клинок уже достиг нижней перекладины и остановился.
— Испытание закончено, — возвестил жрец. — Мне искренне жаль.
На Зюджеса было больно смотреть. Он весь как-то разом побледнел и осунулся. В опустевших глазах застыло опасное равнодушие. Серые, как мокрая зола, они заблестели в полумраке храмовой залы от едва сдерживаемых слёз.
— Не ты один остался без девушки. Это ещё не конец.
Демион улыбнулся и приглашающе распахнул объятия. Однако Зюджес не двинулся с места.
— Прости, брат. Мне нужен был этот титул. Всё…
«Или ничего», — мысленно закончил за него Талиан, холодея в предчувствии непоправимого.
— ...или ничего.
Выломав зажатый между перекладинами клинок, Зюджес развернул его остриём к себе и положил на рукоять руку несостоявшейся жены. Агата изогнулась, словно змея, в попытке вырваться, но Зюджес лишь рассмеялся.
Силы были и близко не равны.
— Смотри, красавица. Смотри внимательно. Сегодня ты своими руками убьёшь человека.
— Отпусти её!
— Зюджес, не дури!
Крики Эвелины и Демиона взвились под потолок и одновременно оборвались хрипом. На Талиана навалилась тяжесть, от которой подогнулись колени. Последний раз он испытывал нечто подобное, когда Фариан разозлился и обрушил на него силу новорождённого бога.
Жрецы вокруг них попадали на пол, сложили треугольником пальцы и с ликованием запели:
— Славься, Адризель величайший! О златокудрый, славься!
Вот, почему Анлетти позволил себя вывести: знал о незримом присутствии Адризеля. Поэтому не стал сопротивляться. Но разве его это остановит? Талиан потянулся корпусом вперёд, с трудом делая шаг. Если он постарается… Если поднажмёт… Ещё успеет! Он успеет остановить Зюджеса!
Божественная сила подействовала на всех в храме, кроме пары, застывшей в шатком равновесии: Зюджес продолжал упрямо тянуть клинок на себя, пока Агата упиралась пятками в пол и, бросив куклу, цеплялась пальцами за деревянную балку.
— Титул тебе важнее жизни? — прошипела она. — Пусти руку!