Осада Джотиса

— Угу… — Эвелина уткнулась острым подбородком ему в подмышку и засопела. — Про наш союз ты рассуждаешь так же?

— Безусловно.

— Талиан!

Она ударила его кулаком в грудь — Талиан лишь шире улыбнулся. В них он не сомневался. Ни капли. Только зачем говорить об этом вслух? Когда всё и так очевидно.

* * *

По просьбе Талиана, жрецы сделали исключение и пустили в храм, кроме двух пар брачующихся, небольшую группу гостей. В число приглашенных на церемонию вошло всего трое человек, но их присутствие усугубило и без того гнетущую атмосферу.

Наверное, ему всё-таки не стоило настаивать на кандидатуре Анлетти, но Талиан хотел, чтобы в день свадьбы тот находился рядом. Ради его присутствия он исключил из списка приглашённых Радэну, лишь бы Эвелина со скрипом дала своё согласие.

Сейчас, глядя на его сутулую фигуру, укрывшуюся в тени колонны, и на безнадёжные попытки встретиться глазами хотя бы с одной невестой, Талиан запоздало испытал угрызения вины.

Этот взгляд побитой собаки был слишком хорошо ему знаком.

Отношения со старшей дочерью Анлетти испортил, выступив в прошедшей войне на стороне гердеинцев, а младшая отвернулась от него, узнав, кого именно он выбрал ей в женихи.

Если Эвелина и Фа Лонь переняли внешность своего отца, то Агата определённо уродилась в мать. С Анлетти её роднил лишь разрез глаз и оттенок кожи цвета топлёного молока. Низкорослая, угловатая и тощая, она удивительно походила на куклу, которую сжимала в руках — такую же угрюмую, с ниточкой вместо рта и пустым взглядом чёрных бусинок глаз.

Ей бы обрадоваться, что заполучила молодого и обаятельного жениха, мечту многих девушек, а она ударилась в слёзы. Даже сегодня её глаза выглядели покрасневшими и опухшими.

Другими двумя людьми, оказавшимися в числе приглашённых, был Демион и танья Шарлина — молодая вдова тана Тувалора.

С их стороны Талиан не ждал неприятностей, но, как оказалось, зря. Танья Шарлина ревела, не переставая, и театрально заламывала руки, то осыпая Зюджеса проклятиями за сделанный выбор, то умоляя Демиона во что бы то ни стало его остановить.

Когда раздражение от её стенаний достигло пика и Талиан собрался выставить танью Шарлину вон, воздух сотряс звон пощёчины.

— Заткнись и не позорь меня! — прошипел Демион. — Хотя бы из уважения к памяти о старике!

— Но… двое наших детей… как после всего, — танья Шарлина прижала ладонь к горящей щеке и выкрикнула сквозь слёзы: — Как он смеет жениться на другой!

В смысле, двое детей? Разве их отцом не был тан Тувалор?

Талиан с Демионом растерянно переглянулись и с немым вопросом уставились на Зюджеса. Под их взглядами он неловко рассмеялся.

— Слушай, Демион… тут такое дело… как раз хотел тебя попросить… — Зюджес старательно улыбался, косясь в сторону своей невесты, которая слишком уж крепко стиснула пальцами кукольную шею. — Возможно, когда станет известно о моём… кхем… изменившемся положении, к тебе придут женщины с детьми. С моими детьми. Могу я попросить…

Демион тяжело вздохнул и закатил глаза, предугадывая окончание фразы.

— ...ты ведь позаботишься о них?

— И много их? — холодно спросила Эвелина. — Детей, я имею в виду.

— Пять-шесть… — Зюджес замялся, — десятков. Где-то. Наверное. Я никогда не считал.

Не вынеся тяжести позора, танья Шарлина спрятала покрасневшее лицо у Демиона на груди и снова разрыдалась. Талиан накрыл ладонью пальцы Эвелины, больно впившиеся ему в локоть, и незаметно погладил, успокаивая. Сцена вышла в крайней степени неприятной.

— Просто скажи… Да или нет? — голос Зюджеса в тишине храмовой залы прозвучал неожиданно взволнованно и громко.

— А ты сомневаешься? — с усмешкой ответил Демион, но затем посерьёзнел: — Конечно, позабочусь. Они ведь твои.

— Спасибо, брат. На самом деле… Спасибо! — Зюджес с гулким стуком ударил кулаком себя в грудь.

Талиан мимолётно улыбнулся. Его друзья собачились между собой столько, сколько он себя помнил, но сегодня оказались поразительно единодушны. Как будто Зюджес не собирался сменить цвет туники с голубого на коричневый, а сергасский герб на зенифский. Или… как раз потому, что собирался?..

— Такого «счастья» ты желаешь мне, отец? — Агата вскинула голову и посмотрела на Анлетти. В чёрных глазах смешались в одно обида и горечь.

Тёмный тан выступил из-за колонны. Звук его торопливых шаркающих шагов ураганом пронёсся по зале, оборвавшись глухим стуком о мраморный пол, когда он опустился перед дочерью на колени. 

— Маленькая моя, — хрипло произнёс Анлетти, взяв Агату за руку.  — Знаю, тебе тяжело, но, пожалуйста, прошу, поверь мне в последний раз. С этим человеком тебя ждёт счастье, а род Зенфейлов — процветание.