Страница 225 из 233
— Это… с тобой сделал я?.. — Анлетти осторожно коснулся руками краёв окровавленной повязки и поднял к Талиану виноватый взгляд грустных, всё понимающих глаз.
Гневные слова застыли, не успев сорваться с губ. Талиан отрицательно качнул головой и отвёл взгляд. Выходит, Анлетти ему не лгал? Его… их… действительно трое?
Под худощавыми пальцами разлилось ровное светло-голубое сияние, которое заставило боль отступить. Когда Анлетти снял повязку, из-под неё выглянула полоска здоровой кожи. От смертельной раны не осталось даже шрама.
— Спасибо.
Анлетти вздрогнул, как от удара кнутом, и уставился на него широко распахнутыми глазами.
— Спасибо, что вылечили.
— Мальчик мой… — Анлетти прижал ладонь к груди и ссутулился, будто вся боль, ещё недавно терзавшая Талиана, перекинулась на него. — Я бесконечно перед тобой виноват. Не знаю, сколько у меня в запасе времени… Но… Я должен кое-что тебе передать!
Неуклюже поднявшись на ноги, Анлетти тяжело проковылял в спальню.
Талиан отстал от него на пару шагов, потому что задержался возле начертанной в пыли на полу надписи: «Спаси мальчишку, и я уберу контроль над памятью. Больше не будет провалов и белых пятен. Пожалу...а»
Получается, когда Талиан сражался с нэвием Гардалара, Анлетти лихорадочно чертил пальцем не заклинание, а послание самому себе.
— Что вы помните последним? — спросил он по наитию.
Анлетти на мгновение прекратил шарить руками по стене.
— Разграбленную приморскую деревушку, расположенную днях в десяти езды от Джотиса. Только ты мне не…
— Я вам верю. — Талиан понимающе усмехнулся. — Так что вы ищете?
— Где-то здесь должен быть тайный ход. Нужно только нажать на камень, но… — в голосе Анлетти прозвучала беспомощность. — Я всегда отсчитывал его положение от изголовья кровати.
Да уж, сейчас во всём дворце невозможно было найти не то, что кровати, а даже щепки от неё. Впрочем, Талиан вспомнил, как однажды обнаружил Эвелину на пороге спальни, и мимолётно улыбнулся.
— Вам нужен третий камень слева от светильника.
— Да? И точно...
После нажатия на нужный камень, перед ними со скрипом отъехала часть стены, открывая чёрный проём. Анлетти первым шагнул внутрь. Когда Талиан, последовав за ним, растерянно заозирался в темноте, сердце укололо пронзительной болью и на спине выступил ледяной пот.
Вот же дурак! Позволил Анлетти сбежать! Сам, волки его дери, указал предателю дорогу!
Вдруг рядом чихнули.
— Здесь пыльно. Пчхи! Талиан, ты тут? Дай мне руку. Не хочу в темноте тебя потерять.
Талиан бездумно протянул руку на звук и вздрогнул, когда вокруг запястья цепко сжались холодные пальцы. Анлетти уверенно потянул его за собой, своевременно предупреждая о поворотах, сужениях коридора и ступенях.
Поначалу было удивительно, что ему не нужен факел — Анлетти ориентировался в темноте безупречно, будто имел кошачье зрение, — но когда тайный ход привёл их в кабинет покойного императора, всё встало на свои места.
Теперь наоборот, показалось бы странным, если бы тот хоть раз запнулся или сбился с пути.
— Гардалар хранил её где-то здесь! — Анлетти кинулся к столу и начал вынимать ящики один за другим, перерывая их содержимое.
Талиан прислонился бедром к столешнице и провёл по шершавой поверхности рукой. Надо же, окаменевшая древесина. Вот, почему стол остался стоять, когда из кабинета исчезли стул с кушеткой и оба стеллажа со свитками.
Впрочем, какая-то часть свитков валялась сейчас на полу.
— Нашёл!
Анлетти вытащил серьгу — непримечательный с виду гвоздик с вороньими перьями — и поднял её на вытянутой руке, позволяя как следует рассмотреть.
— Я проколю тебе ухо. Позволишь?
Скрестив руки на груди, Талиан тяжело вздохнул. Как же он устал, оттого что его пытались использовать вслепую.
— Прежде объясните голубое магическое сияние. Я отчётливо вижу его. Оно идёт от серьги.
Анлетти отвёл взгляд в сторону и часто-часто заморгал, напрасно пытаясь сдержать слёзы. Его рука обессиленно опустилась, едва не выронив серьгу из пальцев.
— Она тебя защитит, но… Ты её не наденешь, потому что не веришь мне. Больше не веришь.
Привычным движением зачесав волосы назад, Анлетти задержал руку у затылка, сжал пряди в кулак и с силой за них потянул. С губ сорвалось едва слышное глухое рычание.
Талиан напрягся — он приготовился к резкому броску вперёд, на худой конец, к крику, — но Анлетти остался сидеть на полу.