Страница 20 из 23
- Так, почему ты не обратился к Энцо после первого убийства? – полностью одетый Грег стоял в проёме распахнутой лоджии и любовался вечерним видом Остуни.
Джим склонил голову ему на плечо, пряча загадочную улыбку.
- Что смешного в моем вопросе? – Коулман скосил глаза на ластящегося к нему, словно нашкодивший кот, священника.
- Энцо? – хмыкнул он. – Надеюсь, ты не запал на него, - и поднял голову вверх, одарив Грега смеющимся взглядом. Затем по-хозяйски накрыл ладонью его пах, слегка сжав. – Он хорош. Я ревную.
Грег нетерпеливым жестом скинул его руку с себя и заложил руки в карманы шортов, надеясь, что его реакция на прикосновения осталась незамеченной.
- Он любил тебя.
С лица Джима разом слетели краски.
- И до сих пор любит, - оставив ехидный тон вместе с попытками соблазнить Коулмана, он вытянул сигарету из прихваченной из номера пачки, и усевшись на широкий подоконник, выпустил порцию дыма из лёгких, беспечно продолжая:
- Да, я их трахал. Ты это хотел услышать?
- Не совсем, - невозмутимо откликнулся Грег. – Это я уже понял. Джентели не знал?
- Ааа, я, кажется, понял, - в голосе явственно начали проскакивать агрессивные нотки. - Хочешь покопаться и в этом? Да, он видел только вершину айсберга. Малыш Энцо, который никогда не смог бы дать мне то, что нужно, но упорно не хотевший этого понимать. Придти к нему означало бы подписать явку с повинной для меня.
Грег обернулся к нему. На лице его застыла каменная маска, напрочь скрывающая мысли и эмоции, но не трудно было догадаться, что разговор принял неприятный оборот.
- Да ты что?! Правда, как я сам не подумал про ваши любовные страдания. Это меняет все!
- Послушай… - предпринял он попытку реабилитироваться в глазах Коулмана, но было уже поздно.
- Нет, теперь слушать будешь ты! - приблизившись к нему вплотную, Грег буквально обдал его враждебной аурой. - Какой же ты эгоист, - брезгливо поморщился он. – Я до последнего надеялся, что у тебя были веские причины молчать, но, увы, ты так зациклен на себе, что ничего вокруг не видишь. Кровь второй девушки на твоих руках, а кровь той твари – на моих.
Глаза Джима злобно сверкнули из-под длинных ресниц. Он слез с подоконника и, смело смотря Грегу в глаза, с вызовом произнес:
- Что-то я не заметил, что тебе было противно иметь такое дерьмо, как я.
Грег некоторые время растерянно взирал на него, не веря своим ушам. Затем сглотнул, и тщательно выговаривая каждое слово, сдавленно прошептал:
- Какой же ты ребёнок. Маленький испорченный ребенок… – Убирайся, Джим, - устало закончил он и, повернувшись к нему спиной, направился к перилам, не заметив блеснувшие в глазах слезы.