Страница 18 из 52
– К чему этот цирк, Адам?
И я поясняю, что лишь хотела подождать начала уроков.
– Не терзай меня, если держись обиду.
– Ты не обижала меня, – кивает Адам. – Я попросил разрешения проводить тебя, но ты отказала. Дело твое.
Вдруг он – молниеносно скинув фартук и припав к стулу напротив – хватает меня за руки.
– И я попрошу еще раз. На равных, так сказать, условиях.
Хочу воскликнуть: «Эй, что ты себе позволяешь?», но на деле только безрезультатно вырываюсь.
– Прекрати...
– Перед тобой не служащий и не выходец из Южного района, а такой же, с теми же правами, гражданин Нового Мира, человек с поверхности.
– Хватит. Это глупо!
– Я спрошу еще раз.
– Остановись...
– Ева, можно я провожу тебя до дома после уроков?
Лицо Адама в этот миг не выражает абсолютно никаких эмоций – диву даюсь такой игре.
– О чем ты думаешь, Адам? Ты сумасшедший, – отвечаю я и повторяю следом как заклинание. – Ты сумасшедший, сумасшедший.
Почему он сюда сел? Как позволил? Служащие не имеют права...
– Сумасшедший...Адам, ты заболел? – хмыкаю я и с досады выдаю: – Сразу видно воспитание Южного района!
– Давай не будем весить ярлыки, – усмехается юноша.
Лифт дергается. Кто-то едет сюда! Нервно вырываю руки, а цепкие пальцы обхватывают запястья крепче прежнего.
– Нет, я еще не закончил. Ты не дала ответ.
– Отпусти! – шиплю наперерез.
– Можно я провожу тебя, Ева Ахава?
Оглядываюсь на лифт, что может открыть свои двери в любой момент и представить кого угодно перед нами. Учитель, учащийся...О, если они увидят?!
– Я не знаю...Хватит! – хочу отдернуть руки в очередной раз, но в очередной раз ловкость Адама удерживает их.
– Тебе противно, что я тебя трогаю? Поэтому ты злишься?
– Нет же!
– Что нас увидят?
– Да, Адам! Это ненормально!
– Значит, то, что я трогаю тебя – нравится?
– Что? Я не говорила ничего такого!
Лифт опять вздрагивает.
– Это же прикосновение – либо нравится, либо нет, среднего не дано.
Взвываю от его прыткости, от его хитрости:
– Ну почему ты так со мной?
Лифт останавливается.
– Разреши проводить тебя после уроков, – настаивает юноша.
– Разрешаю! – сдаюсь я. – Можешь проводить меня! Да!
Двери медленно открываются, и Адам отпускает меня: резво встает и накидывает фартук и полотенце обратно.
– Будет исполнено, – стрекочет он в ответ, и то слышит заходящая – ранее не встречаемая – юная особа.
Девочка смотрит на меня, смотрит на служащего, что вежливо склоняется, и смотрит на столы.
– Все занято? – восклицает грива золотых волос. – Я хочу сесть здесь.
И она пальцем указывает на мой столик.
– Как будет угодно, мисс..? – отвечает Адам.
– Голдман.
На вид ей лет двенадцать (плюс-минус); худенькая, складно сложенная, достаточно высокая. А вот взгляд у нее боевой – я наблюдаю пламя, что горит в ее прекрасно-голубых глазках.
Адам шепотом обращается ко мне:
– Все как обычно, мисс Ахава.
Далее он собирает таблички, повествующие о брони, усаживает маленькую леди за ее-мой столик и принимает заказ, после чего исчезает под куполом. Вот дотошный...
А если сделанное им кто-то видел? Иные служащие определенно могли...А если они расскажут о том? А если информация дойдет до учебной части, до родителей, до управления..? Когда о человеке говорят всегда, то половина из сказанного – фальшь и выдумки; но когда заговаривают о человеке, о котором ни слово не проронили «До», то, скорее всего, слух истинен. Я погублена! Из-за своей податливости и неспособности постоять за себя; к чему Адам обрек меня на это? А если я зря пускаюсь в переживания? Может, ничего дурного в том нет, если патруль все еще не загреб меня в кибитку, увезя в далекие никуда.
– Ваш заказ, мисс Ахава, – роняет голос поверх головы, и на стол приземляется белая чашка черного чая.
Разглядываю рассыпающиеся в кипятке кубики сахара: они танцуют, предаваясь Новому Миру, и оседают на дне – в низовьях Нового Мира. Нечто внутри меня толкает на аналогичное действие; в животе от того скулит.
– Прекратите тратиться на меня, Адам Ланэцах, – с трудом проговариваю я и с трудом поднимаю глаза на моего губителя. – Денег у меня нет.
– За счет заведения, – и он подмигивает. – После уроков буду ожидать вас на посадочном месте, мисс Ахава.
Он оставляет меня... – хитрый черт! и все же я с наслаждением испиваю чай, принесенный им.
Я предаюсь размышлениям о том, какими были отношения людей до образования Нового Мира...нет, не могли эти запреты и устои припасть к человеку без причины и сразу; законы приходили постепенно, но что побуждало их? что побуждало управляющих?..неужели все происходило так, как писали утраченные временем авторы, произведения которых более не публикуют, но имена которых остались в истории навсегда? – случайные знакомства, нечаянные касания руками, одна песня на общий танец, поцелуи под луной..? Это и волнует, и ужасает одновременно. Это и прекрасно, и безумно!
Уроки обходят меня стороной, и я – находясь в прострации – одеваюсь и выхожу на посадочное место. Может, попросить еще витамины для внимательности? Зов кличет меня, когда я ступаю по мосту. Че-ерт! Еще и витамины для памяти, пожалуйста.