Триплексум

– Сначала – привести в порядок «секцию бесконечности», ведь проводники туда зайти не могут. А ещё проверить топливный вагон. Потом, как всё вернётся на круги своя, откроем паровоз и перенастроим маршрут. Экспресс уже должен быть как минимум на другой стороне планеты, так что нам больше ничего не угрожает.

Лилия помолчала, думая над тем, какая случайность привела к подобным разрушениям, и как её собственные глупые ошибки и не менее глупая слабость чуть не привели к ещё худшему исходу. Видя её помрачневшее лицо, Андрей глубоко вздохнул: он тоже много размышлял о случившемся.

– Знаешь, – спустя минуту он встал и начал убирать тарелки, – ты не должна винить себя за слабость, за ошибки, за всё, что произошло там, внизу. То, что ты по глупости оставила ключи – да, это на твоей совести, но урок ты вынесла, это главное. А то, что ты впала в истерику… Я уверен: если бы меня там не было, ты бы уже давно нашла способ вернуться на Поезд сама.

Девочка подняла на него глаза, в которых читалось неподдельное удивление.

– Да, и не смотри на меня так. Смогла же ты выбраться из «бесконечной секции» с бесчувственным телом на плечах! А всё почему? Потому что рядом не было никого, кто мог бы тебе помочь. Если честно, тогда, в машине, меня взбесило твоё поведение. Как она может позволить себе быть такой слабой, думал я, но теперь я понял. Ты была слабой, потому что рядом был человек, который, как ты верила, спасёт тебя. Это мне даже немного льстит.

Она так и не произнесла ни слова: теперь, копаясь в своих воспоминаниях, она понимала, что его выводы абсолютно верны. Тогда Лилия была уверена, что Андрей, сильный и находчивый Андрей обязательно вытащит их оттуда, несмотря ни на что. Почему она вообще в это поверила? Наверное, потому что он всегда вёл себя именно так, с самого начала взяв её под свою опеку, и никогда не позволяя себе быть слабым. Даже вчера, не в силах пошевелиться, он успокаивал и поддерживал её, хотя должно было быть наоборот. «Да, до него мне ещё расти и расти», – вздохнула про себя Лилия.

– И прости, если мой… нервный срыв чем-то тебя оскорбил, – добавил он, чуть покраснев, и девочка вспомнила – внезапный, на эмоциях невинный поцелуй.

– Я думала, вы даже не заметите, – хихикнула она, и Андрей вспыхнул алым цветом, чем заставил её расхохотаться ещё громче:

– Я не настолько невнимателен, чтобы не заметить такое! Просто я… не вполне отдавал себе отчёт… Хм… В общем, главное, что ты не обижаешься.

– Нисколько, – она широко улыбнулась, и тут же получила щелчок по лбу:

– И нечего надо мной хихикать!

Помыв посуду, они снова разошлись по своим купе – пора было начинать уборку. Разбирая бардак на полу, девочка убрала в чемодан земные вещи, вздохнув при взгляде на испачканные штаны и куртку – химчистку на Поезде тоже не предусмотрели.

– Конечно, можно было бы попробовать отдать их маме, – пробурчала она, откидывая грязное в отдельную кучу, и шарф застыл в руке: – Ну конечно, есть же…

Улыбнувшись внезапно пришедшей идее, она вернулась к своим занятиям повеселевшей и вскоре купе уже сияло чистотой, благо проводники восстановили стекло и стол какими-то им одним известными химическими составами.

– Похоже, создатели Поезда всё-таки подумали, что когда-нибудь он может серьёзно пострадать, – размышляла она, оглядывая коридор, который тоже сверкал как новенький.

– Это точно, – раздался за спиной голос Андрея. – При этом они не только научили проводников чинить всё, что здесь есть, кроме «секции бесконечности», они ещё и заложили программу восстановления в сам состав.

На непонимающий взгляд он жестом позвал её в сторону ресторана, рассказывая по пути:

– Именно Поезд командует проводниками, плюс с помощью его золотого песка медленно восстанавливается «бесконечная секция» и позже вернутся те вагоны, которые сброшены на топливо. Сейчас он перекрыл доступ к топливным хранилищам, потому что собирает топливо и восстанавливает катализирующие установки с помощью нескольких проводников. Так что к вагону машиниста мы всё равно не пройдём, поэтому сначала лучше поможем ему прийти в себя.

– Хорошо, – кивнула девочка. – К слову о «прийти в себя», как ваши порезы? И вообще, вам уже лучше?

– Сон – лучшее лекарство, и мы с тобой приняли его достаточную дозу. А порезы заживут, не смертельно. Спасибо за то, что подлечила меня вчера, – он улыбнулся, открывая дверь и вежливо пропуская девочку вперёд. Она посмеялась и вошла в вагон дверей.

– А ведь когда-то вы запрещали мне ходить сюда одной, – теперь Лилия спокойно могла закрыть дверь Колодца, как и многие другие – оставлять их открытыми было слишком опасно.

– Это было почти три месяца назад, с тех пор ты очень выросла. Скоро станешь настоящим экспертом по Поезду, ещё меня учить будешь.

– Но вы всё равно будете за мной приглядывать, верно?

– Последние события показали, что хоть ты без меня и не умрёшь… может быть… но в неприятности точно влипнешь. Так что да, без моего разрешения за пределы Поезда ни ногой!

Девочка кивнула, с некоторой тоской глядя в сторону двери, через которую любой из них мог вернуться домой, пусть только на один день. Она помнила слова Андрея и понимала, что он не станет показываться родным, пока не вернёт себе прежний облик. Она отчасти его понимала – это вызвало бы слишком много вопросов, да и неудобства избежать не получится – и подросток-сын, и пенсионеры-родители будут чувствовать себя неловко. Но этот путь всегда был рядом, и они могли открыть дверь в любой момент – это немного успокаивало.