Триплексум

А пока в библиотеке решалась её судьба, Лилия летела вниз по туннелю из собственных отвратительнейших воспоминаний, многие из которых были подняты с самых тёмных глубин её памяти. Девочка была морально и физически измотана, она потеряла счёт времени и устала плакать, ругаться и пытаться выбраться. Темнота колодца подступала всё ближе, высасывая из жертвы последние жизненные силы. Подняв глаза на очередную, совсем нечёткую картину, Лилия вдруг поняла, что практически этого не помнит – она была тогда слишком маленькой, – и испытала прилив облегчения. «Уж теперь-то эта пытка закончится», – вздохнула она, не в силах говорить даже сама с собой. Израсходовав запасы её памяти, изображения на стенах серели и исчезали, словно плёнка, на которой их показывали, рвалась и стиралась.

Но покой длился недолго – в темноте вновь сверкнули краски, залив колодец оттенками чёрного и серого. Ночь, улочка между офисным зданием и незаконченной стройкой, погасшие фонари, шаги одинокого прохожего, напряжённый мужской голос, говорящий с кем-то по телефону на повышенных тонах. Лиля насторожилась, стряхнув с себя оцепенение – это были не её воспоминания. Вглядевшись в идущего по улице человека, она с удивлением узнала в нём Андрея – выше, мужественней, на несколько лет старше и чем-то сильно встревоженного – но Андрея. Это был его настоящий облик – двадцатипятилетний мужчина в пальто и джинсах, с кругами под глазами и морщинами хмурости на лбу, заросший щетиной и настойчиво ругающийся с кем-то неизвестным. В очередной раз крикнув что-то собеседнику, он сбросил звонок и остановился, пряча телефон в карман и тяжело вздыхая. Лицо исказила гримаса боли, ставшая только чётче, когда он взглянул на предмет, который держал в кулаке. В скудном свете месяца сверкнул металл, и Лиле показалось, что она увидела ключ – тот самый, благодаря которому Андрей и попал на Поезд. Человек стоял в тишине ночи, и его плечи иногда дёргались. Девочка со слезами на глазах смотрела на то, как почти что незнакомец плакал, глядя на маленькую драгоценность в своей руке. Забывшись горем, он не слышал крадущихся шагов позади, не замечал жадного взгляда, направленного на золотой блеск. Их заметила Лилия, но она, наблюдатель, ничего не могла сделать – на Андрея напали. Ударив жертву сзади по голове, человек схватился за кулак, в котором был зажат ключ, но не смог его выхватить. Глубокая печаль обратилась в жгучую ярость, и мужчина напал в ответ, не сдерживая сил. На пустынной улице завязалась жестокая драка, в которой ключ то и дело переходил из одних рук в другие. Но в какой-то момент улицу разрезал утробный крик, эхом отдавшийся в темноте колодца криком девчачьим – металлический паровозик торчал из глазницы нападавшего, словно застряв на выезде из горного тоннеля. Андрей, лицо которого было разукрашено синяками и пятнами крови, остановился, тяжело дыша, но драка не прекратилась. Крича от боли и ярости, человек кинулся на него, размахивая кулаками, но от бесконтрольных ударов было легко увернуться. В очередной раз уклонившись, Андрей резко нанёс встречный удар в подбородок, выдернул ключ из окровавленной глазнице и закончил драку ударом в висок. Нападавший повалился на асфальт, а мужчина перевёл дух, глядя на окровавленную драгоценность. Подождав, он огляделся – на улице всё ещё было пусто, в офисах не было работников, чтобы вызвать полицию. Вытерев кровь с лица, он положил ключ в карман и медленно, пошатываясь, покинул место преступления, не озаботившись вызовом скорой помощи – в ней не было необходимости. Картинка пошла полосами и изображение начало меняться.

Девочка больше не вглядывалась в сцены его жизни – проблемы в университете, ссоры с родителями и разборки с друзьями, – она чувствовала, что кудряшки на голове стоят дыбом после увиденного. Ещё никогда она не наблюдала убийство, пусть и случайное… а случайное ли? Или Андрей намеренно убил человека?

Из размышлений, одно страшнее другого, её вывели женские крики: в очередном, уже более размытом воспоминании Андрей ругался с молодой девушкой в ресторане. Девочка на секунду забыла, что совсем недавно видела его в роли убийцы – теперь перед ней стоял красивый молодой человек, нарядившийся и постаравшийся уложить волосы ради свидания, которое пошло прахом. Он стоял и слушал крики чем-то недовольной девчонки, и Лиля видела, как краска стыда заливает перекошенное от злости лицо. Его трясло от эмоций, и эта дрожь, казалось, передалась не только Лилии, но и всему чудовищному проектору воспоминаний вокруг неё. Изображение треснуло, потом снова и снова. Покрывшись трещинами, всё вокруг осыпалось и разрушалось, пока, наконец, не лопнуло, словно перегревшееся стекло, и девочка упала на пол узкой тёмной комнаты, видя перед собой полосу света от открытой двери и тень человека в ней. Руки и ноги отказывались слушаться, лишь пальцы мелко дрожали, в горле пересохло, мышцы как будто окостенели. Чья-то рука резко перевернула непослушное тело на спину, и девочка увидела лицо Андрея, осматривавшего её с недовольством и некоторой озабоченностью. Посмотрев в пустые глаза, он покачал головой, поцокал языком и поднял девочку на руки. Не в силах даже поднять голову, она смотрела, как он покинул странную комнату и ногой захлопнул дверь, тихо выругавшись про себя. Прикрыв глаза, Лилия с наслаждением слушала стук колёс Поезда, гулкие шаги Андрея и хлопки дверей тамбуров, считая про себя вагоны. Когда они оказались в библиотеке, её положили на кресло и накрыли пледом, а вокруг зашепталось сразу два голоса, говоривших на разных языках.

Открыв глаза, девочка поняла, что всё ещё не может пошевельнуться и очень хочет пить. К счастью, в этот момент у её губ оказался стакан, который она тут же жадно выпила, но поблагодарить за воду не смогла – язык не желал слушаться.

– Надеюсь, теперь ты вынесешь для себя урок, – услышала она сердитый голос Андрея, выделявшийся на фоне иноязычного диалога. – Только посмотри, до чего ты себя довела!