Страница 19 из 146
— И где же те самые красивые женщины, мечтающие о том, чтобы их похитил корсар? — недовольство в голосе короля начинало беспокоить герцога, незамедлительно приказавшего лакеям принести сладкой наливки вместо этих странных напитков, которые они почему-то предпочитали назвать винами.
— Ирония судьбы, Ваше Величество. Здешний двор довольно стар, самые именитые фамилии нередко не имеют наследников, и представлены дамами и кавалерами весьма почтенного возраста. Так что весь цвет нации следует искать в городах и деревнях, среди простолюдинок. Сам там не раз бывал, могу ручаться — некоторые селения чистый цветник! Из аристократов же молодое поколение представлено разве что тремя молодыми маркизами, несколькими графьями да десятком девиц, которых вы имели честь видеть...
— Да что-то не впечатлили они меня! Такими перепуганными глазами уже смотрела на меня первая жена, и я сыт по горло необходимостью доказывать, что не ем младенцев на обед и не держу в тайной комнате скелеты бывших любовниц. Страх на пустом месте, друг мой Альберто, коварнейшее из чувств — он способен обезобразить лицо симпатичнейшей из женщин, придавая ей сходство с испуганной гусыней. Трус, как бы щедро ни одарила его природа, не может быть красив. Чаще всего он вызывает лишь омерзение — по крайней мере у меня. И не важно, мужчина это или женщина.
— Уже завтра мы с вами покинем этот дворец и отправимся путешествовать по местам, где я гарантирую вам веселье. А пока — отведайте-ка лучше наливки, мой король! — с радостью наблюдая приближение лакея и меняя тему, чтобы развеять мрачное настроение правителя, оживился Альберто.
Несколько бокалов крепкой наливки, оказавшейся на удивление вкусной, сделали своё дело. Король, пусть не увлёкшись собранием, все же, стал более общительным и, чтобы развеять скуку, пошёл в наступление, завязывая разговоры сначала с иноземными гостями, а потом и с местными аристократами всех мастей. Вызвав у них небольшой ажиотаж способностью поддержать разговор на нескольких языках, Рэймондо активно интересовался последними новостями о том, спокойно ли в их краях и что они собираются предпринять, дабы противостоять волне республиканских волнений, захлестнувшей континент.
Местная знать лишь удручённо вздыхала в ответ, сетуя на политическую нестабильность, время от времени бросая в испуганные взгляды в Рэймондо, испепеляющего собеседников чёрными, как южная ночь, глазами, и снова возвращалась к неспешным протокольным разговорам.
— Однако... — вновь шепнул другу на ухо король, отставив бокал на поднос пробегающего мимо слуги. — Веселиться с северянами то ещё удовольствие... Бог свидетель, клевать носом я могу и на воскресных проповедях, самая занудная из которых была интереснее, чем этот приём. Послушай меня, Альберто... Пока я ещё не озверел, и эта удавка окончательно не натерла мне шею... — и Рэймондо нетерпеливым жестом послабил узел вычурно повязанного галстука, от чего тот пришел в вид весьма жалкий. — Предлагаю после окончания официальной части незаметно скрыться и продолжить вечер в каком-нибудь питейно-увеселительном заведении. Какая тут ближайшая таверна или трактир? Я по горло сыт всеми этими великосветскими приличиями и хочу... - и тут он, не закончив свою речь, удивлённо присвистнул. – Хотя погоди… Тут может быть интереснее, чем я думал. Вот это - кто такая?
Проследив за взглядом правителя, в котором вдруг зажглись такие знакомые ему искры, Альберто, как и его коронованный друг, удивлённо присвистнул, не ожидая увидеть подобной скандальности на великосветском приеме. А после, присмотревшись повнимательнее, вдруг охнул, замахал руками и самым активным образом попытался охладить внезапно вспыхнувший пыл Его Величества.
- Нет, нет, только не это! Не советовал бы даже соваться к этой особе, мой король! Не стоит оно того!
- Удивительный ты человек, Альберто. Нарочно подстрекаешь? Или за двадцать последних лет ты так и не понял, что, когда мне говорят: «Оно того не стоит», я не могу удержаться, чтобы не сделать прямо противоположное? - и взгляд короля снова упёрся в фигуру, полыхающую яркими красками на фоне бледных и сдержанных нарядов присутствующих на приёме гостей.
Невысокого роста, некрупного телосложения, девица, тем не менее, затмевала вызывающим видом даже самых величественных и статных дам. Одетая в винно-красное, переливающееся блёстками платье с неприлично глубоким декольте, которое не прикрывали ни меховая накидка, ни боа, она, казалось, не испытывала и капли смущения, как ни в чем ни бывало, прикуривая сигаретку в мундштуке в зале, где, кроме неё, не курил больше никто. Переступая с ноги на ногу и привлекая ещё больше внимания к высокому разрезу узкой юбки, который король, не в силах сдержать улыбки, откровенно созерцал, небрежным движением она стряхивала пепел прямо на полированные плиты пола. В её тёмных и коротких, завитых крупными волнами волосах воинственно топорщилось огромное красное перо. Светло-серые глаза удивительной незнакомки метали молнии, сверкая, словно сталь ножа при свете солнца.
От неё так и разило скандалом, вызовом, попранием приличий — и короля это чрезвычайно воодушевило.