Страница 141 из 146
Разъярённый крик Его Величества застал кавалера Альберто, пересекающим границу между восточным и западным крылом, и едва справляющимся с раздражением по поводу беспорядков, творящихся в поместье. Однако стоило ему услышать голос своего короля и друга, как герцог понял — сейчас стоило отложить все волнения и хлопоты. Судя по тону государя, какой-то невероятный казус, кроме исчезновения злосчастной княжны, из-за которой и заварилась вся эта каша, всё-таки случился, несмотря на всю его бдительность.
Ускорив шаг, он пулей пролетел остаток пути и вскоре оказался перед дверью опочивальни монарха, оправив жесткий воротничок и почтительно постучавшись несколько раз.
— Хватит тарабанить, заходи! — донёсся до него резкий голос Рэймондо и Альберто, глубоко вдохнув, пересёк порог королевской спальни.
Его Величество он нашёл сидящим в кресле, одетым по-домашнему, в шелковый халат — но, несмотря на эту расслабленную атмосферу, настроения в комнате царили самые напряжённые. Вокруг творился беспорядок, характерный для тех дней, когда король пребывал либо в скверном настроении, либо же, наоборот, кутил и развлекался всю ночь. Герцог слышал о переполохе, поднявшемся заполночь, когда стража услышала подозрительный шум в комнате короля, но убедившись, что Его Величество внутри, сделал предположение, что король просто решил выпустить пар и провести время с одной из дам, остановившихся в том же крыле, после чего снова пустился на поиски княжны, решившей вновь показать свой скверный характер и сбежавшей в неизвестном направлении. До самого утра разыскивая наследницу короны страны, из-за которой его родная империя находилась в шаге от войны с половиной континента, и которую Его Величество приказал ему беречь как зеницу ока, кавалер успел смертельно устать, издергаться и просчитать в уме самые плачевные варианты развития событий. И теперь, пытаясь понять, что произошло в его отсутствие, и почему взгляд его коронованного друга сверкал таким гневом, он не знал, с чего начинать и чего опасаться.
— Скажи-ка мне, Альберто. С каких пор я возложил на тебя обязанности королевского законника? — между тем задал первый вопрос Рэймондо, ритмично постукивая пальцами по полированному подлокотнику кресла.
— Что вы имеете в виду, мой король? Я старший офицер специального взвода королевских войск, ваш преданный слуга и начальник королевской охраны. Обязанностей законника, если память не изменяет мне, я на себя не принимал.
— Нет, память тебе не изменяет. И все ты верно говоришь. Все верно, — по манере государя растягивать слова, герцог понял, что король находится на грани взрыва и сдерживает гнев из последних сил. Но причина, вызвавшая такую бурю все ещё была ему не ясна. — Объясни мне тогда, какого черта тебе понадобилось совать свой нос в мои личные дела?
— Т...то есть? Я не понимаю вас, мой король, — тем не менее, улавливая основную зацепку и чувствуя, как леденящий ужас поднимется в нем откуда-то изнутри даже не от осознания своей вины, а от того, что он мог ошибиться и неправильно оценить ситуацию, осторожно переспросил Альберто.
— На каком основании ты заявил моей жене, Эстрелле де Рейон, что наш брак больше не имеет силы, и она для меня никто, равно как и я ей?
— Но... мой король... Возможно, это была чрезмерная смелость с моей стороны — говорить от вашего имени, не известив вас... Но на кону были вопросы куда более важные. Вы едва оправились и тут же приняли на себя груз государственных дел, в то время как княжна Палабская, по обыкновению вздумала скандалить, отвлекать всех своими требованиями и просить аудиенции с вами самым категоричным образом. Мне пришлось напомнить ей о том, что у неё нет никаких оснований на это, тем более в такой час, когда подготовка к войне занимает все ваши помыслы.
— Ты в мои помыслы не лезь, друг Альберто, — несмотря на это привычное обращение, слова короля прозвучали холодно и зловеще. — Княжна Элла Мережич — моя супруга — была, есть и будет, и мне плевать, что там говорит твоя буква закона. То самое имя, которое мы вписали в метрику, заверенную твоей свидетельской подписью, останется за ней, и под ним она сядет на престол как правительница и моя правая рука. В этом заключается моя воля, Альберто, а ты, — Рэймондо сощурился, вперив в герцога пронизывающийся взгляд, — вздумал оспаривать её за моей спиной. Что скажешь на это? Как оправдаешься?
— Я не... оспаривал вашу волю, государь, — понимая, что попал в ловушку, до конца не разобравшись в том, что произошло между его королём и княжной за время их недолгого путешествия, скорбно вымолвил герцог, внезапно понимая, кто прячется под грудой покрывал на кровати, и где стоило сразу же искать исчезнувшую после полуночи Эллу Палабскую. — И ни в коем случае не хотел помешать вашим отношениям с... супругой.
— И тем не менее ты сделал это, — жестко оборвал его Рэймондо. — Послушай, что я скажу тебе. Я очень ценю твоё активное участие в моих делах и в делах государства. Ты один из самых надежных и преданных людей, которых я встречал — но степень твоей въедливости иногда не знает меры и вызывает оскомину даже у меня, знакомого с тобой не первый десяток лет. И это говорит мне об одном, мой ретивый герцог. Ты недостаточно вовлечён в то, что любишь, не на ту сферу направлен свой пыл. Считаю, что это должно быть непременно исправлено. По возвращении в столицу к тебе будет приставлен профессор-законник, который выучит тебя всем премудростям этой науки, от корочки до корочки. Ты же так рвался всех нас поучать и поправлять, пришло время извлечь из этого пользу и заверить твои стремления дипломом. Далось тебе это виноделие — в тебе пропадает великий чиновник, Альберто! Так что можешь быть доволен — ты, наконец, ступил на стезю, к которой всегда так рвался, а виноградники я передам кому-нибудь другому, более охочему до свободной жизни. А ты будешь учиться, Альберто. Долго и упорно.