Дай мне свободу. Возьми мою любовь

Даже сейчас ей было сложно привыкнуть к тому, что её путник и помощник, безрассудный, смелый, шутя заигрывающий с любой опасностью, рисковавший ради неё жизнью, и император южан, обещавший прилюдно высечь её на площади за то, что посмела слово поперёк сказать — один и тот же человек. Элла понимала, что многое изменилось с момента их первой встречи, что и она тогда была совсем другой — неосторожной и наивной, не видящей опасности у самого своего носа, борющейся с ветряными мельницами вместо настоящих врагов. Она знала, что их первая встреча была обречена на провал — уж слишком много неправдивого они слышали друг о друге, и все эти нелестные оценки и сплетни, накладываясь одна на другую, исказили до неузнаваемости их истинные лица и характеры. Княжна верила, что все те грубые слова были сказаны в запале и сгоряча — сколько король ни пытался обуздать свой нрав, иногда он прорывался сквозь все попытки самоконтроля, словно бушующее море, выходящее из берегов. Также принцесса помнила и о том, что на деле он никогда не позволял себе поступать необдуманно, всякий раз останавливая и её от опрометчивых поступков.

Но в ней все ещё жил тайный страх того, что как только путник вновь вернётся на трон со всей причитающейся ему неограниченной властью, в его характере снова проступит то, за что она была готова воевать с ним, собираясь заключить соглашение с соседями-республиканцами — заносчивость, гордыня, пренебрежение ко всему, что не касается его страны и категоричная жестокость диктатора. Поэтому Элла так хотела вновь увидеть мужа — чтобы посмотреть ему в глаза, зная, кто он такой, убедиться, что маской для игры был его образ самодовольного властителя половины мира, а не бесшабашного бродяги, влюблённого в опасности и приключения, пробующего на вкус каждый новый день, словно сочный плод из садов своей страны — с жадностью и упоением сладостью и многообразием жизни.

Словно вторя её нетерпеливым настроениям, в дверь раздался энергичный стук и, спустя мгновение после ответа, на пороге появился кавалер Альберто, поприветствовавший княжну в своей обычной решительной манере.

— Вы поднялись на ноги, Ваше Высочество. Что за новый безрассудный порыв?

— Вы опоздали, герцог Альберто. Вот это истинно безрассудный порыв с вашей стороны, — холодно ответила Элла, вновь пересекая комнату и останавливаясь у окна.

— Я присутствовал на совещании военачальников, которые съехались в эту дыру со всех уголков империи! Это мероприятие для меня имеет большую ценность, чем вызовы и приказы вздорной дев... — герцог, осекся, гневно поджав губы, в то время как блеск в его глазах красноречиво свидетельствовал о чувствах, обуревавших его.

— Ну, что же вы? — с легкой улыбкой продолжила вместо него Элла. — Продолжайте, раз уж начали. Вздорной девчонки, не так ли, кавалер Альберто?

— Прошу прощения, Ваше Высочество. Я не должен был позволять себе подобные вольности, — сквозь зубы процедил герцог, но в его глазах по-прежнему светилось желание поступить так, как он уже поступал с несносной княжной — завязать ей рот, чтобы она и не пикнула. Для этого кавалеру было не жалко своих самых лучших шелковых платков.

— Прощаю вас, герцог. Но за это вы расскажите мне обо всех последних событиях, которые произошли, пока я находилась под присмотром врачей.

— Новости не особо утешительны, Ваше Высочество, — прошествовав к креслу и садясь в него по приглашению принцессы, ответил Альберто, закидывая ногу на ногу и продолжая изучать присевшую рядом наследницу трона княжества, из-за которого его любимая родина готовилась к новым испытаниям. — Быть войне и вы об этом прекрасно знаете. Мы не стерпим убийства наших верноподданных в свободной зоне, которая, к слову, уже отошла нам и считается территорией Южной империи. Так что, могу вас поздравить — вы, можно сказать, прибыли к месту назначения, даже не пересекая границы.

— Я знаю об этом, — сообщила Элла, и её голос, вопреки ожиданиям герцога, не дрогнул и взгляд оставался прямым и спокойным. — Скажите, сколько времени прошло с момента моего прибытия?

— Ровно десять дней, Ваше Высочество.

— Так много, — теперь в тоне наследницы проступила растерянность. — И что же... Его Величество? Король... Рэймондо? — словно превозмогая себя, добавила она. — Как его здоровье? Что произошло с ним в тех лесах? Он был ранен? Как ему удалось спастись? — после того, как заставила себя выговорить имя супруга, княжна прямо-таки засыпала герцога вопросами.

— С Его Величеством все хорошо, — скупо ответил герцог, не в силах спрятать неприязнь, которую в нем вызывал такой живой интерес принцессы Эллы к жизни его любимого государя. — Он был ранен, но не слишком серьёзно.

— Но он был весь в крови, когда я видела его в последний раз! — взволнованно сжимая ручки кресла, Элла сделала над собой усилие, чтобы не повышать голос без надобности.

— Не скрою, Его Величество пострадал, однако, как заявил доктор, это была не только его кровь, но ещё и врага, которого он убил в пограничных лесах.

— Детектив... — задумчиво повторила Элла. — Я знала, что из них двоих выживет только один, и до сих пор не могу понять, что толкнуло следчего на такое упрямое преследование. Отпустил бы нас у пограничной зоны, как договаривались — и сам был бы жив, и мы бы дошли не через такие жертвы. Что стало причиной такому дикому упрямству? Неужели обыкновенная алчность и желание подучить вознаграждение за меня?

— Кто знает, Ваше Высочество, — немного сбавляя напряжение в голосе от того, что княжна говорит с ним вполне мирно, не спеша вставлять в разговор свои обычные шпильки, ответил герцог. — Возможно алчность, смешанная с азартом охоты. Он знал о том, кого везёт, и ещё в городе вызвал подкрепление. Два полка войск и агентов службы сыска прибыло на ваше задержание, которое, к счастью, не удалось.