Страница 12 из 146
Восточная принцесса понимала, что в какой-то мере это было бегство и от неё тоже, но ничего не могла поделать. Больше всего на свете она хотела вновь оказаться в родных краях, жить размеренной жизнью, к которой привыкла, но новость, которую передал ей лекарь, могла перечеркнуть все её мечты. Ее Величество ждала ребёнка, и, если судьбе было угодно подарить ей мальчика, она навеки осталась бы пленницей в этой стране. Темными ночами, пролёживая в опустевшей супружеской постели, она шептала на своём языке всего лишь несколько слов: «Только бы девочка… Только бы девочка!» В таком случае у неё оставалась призрачная надежда на возвращение в родные земли – не получивший наследника муж мог бы разгневаться и отослать её. Или она сама, терзаясь стыдом, попросила бы супруга об этом.
Рэймондо также, вопреки традициям надеялся, что первым у жены родится не мальчик. Тогда ее можно будет отправить обратно домой под благовидным предлогом, к примеру, неподходящего климата или непереносимости местной кухни. Очередное путешествие подействовало на него как глоток пьянящего вина, и с головой окунувшись в вольную жизнь, он понял, что готов пойти на такой скандальный шаг. Король собирался расторгнуть брак с восточной принцессой, не виня ее ни в чем, сопроводив путь домой щедрыми дарами и ежегодно выделяя значительную сумму на содержание ребёнка.
«Только бы это была девочка», — взволнованно думал Рэймондо, даже не подозревая о том, что впервые совпадает в мыслях и желаниях с собственной женой, которой недолго осталось носить этот статус. Он понимал, что такой поступок вызовет волну возмущения на континенте, но обращать внимание на кривотолки, равно как терпеть кого-либо в собственном дворце, не получая от этого ни радости, ни удовольствия, Его Величество не умел и учиться не желал.
Вернувшись спустя полгода, король не направился сразу во дворец. Он был счастлив вновь ступить на родную землю, но ему не хотелось возвращаться к женщине, всякий раз вздрагивавшей от одних звуков его голоса и смотревшей на него так испуганно, будто бы он, сам не подозревая об этом, совершил что-то очень скверное. И Рэймондо прибегнул к проверенному способу борьбы с унынием – отпустив команду, он переоделся в простую одежду, которой отдавал предпочтение перед всеми дорогими костюмами, и пошёл развеяться в местную таверну. Там он, не называя своей персоны, щедро угостил всех лучшим вином, а заодно и послушал местные новости, узнав много интересного.
Посетители таверны, приняв заросшего бородой кудрявого путника в пыльной одежде за зажиточного цыгана-путешественника, охотно делились последними новостями. Так Рэймондо узнал о том, что несколько дней назад королева разрешилась от бремени – на свет появилась девочка, и облегченно вздохнул. Небесам было угодно услышать его просьбу, и путь к свободе был открыт. А после, к своему удивлению, он услышал о небывалом росте цен на тростниковый сахар и кукурузную муку. Народ даже за кружкой вина вполголоса неодобрительно ворчал о том, как могло так случиться, что их исконные продукты, которых всегда было вдосталь, теперь стоят втридорога.
- Когда вернётся наш король, он во всем разберётся! Да только как бы виновных наказал, а не тех, кто и так за все отдувается. Достанется торговцам, а они ни при чем. Их сам министр заставляет поднимать цены – иначе сжигает их лавочки, а иногда и дома. Сами видели, как его люди делали это.
- Как так? – чувствуя, что кровь пульсирует в висках с такой силой, что сдерживать ярость становилось все труднее, резко бросил Рэймондо, на мгновение забыв даже об акценте, который так старательно изображал. – Почему нет жалоб? В отсутствие короля его замещает два наместника и один секретарь, обязанный принимать жалобы и разбирать их каждую неделю!
- Э-э, путник, вот сразу видно – не знаешь ты нашего министра! Он из самого ближнего круга, не раз присягал королю на верность, и когда Его Величество во дворце – преданнее и исполнительнее слуги не найти. Но едва король отлучается – сразу начинаются темные делишки. В этот раз поднялись цены на сахар и муку, а два года назад вздорожал мёд – недели на две, не больше, но говорят, что казна министра пополнилась таким количеством монет, что не хватало даже сундуков для их хранения. Кто ж посмеет пожаловаться на друга короля? Его Величество-то, конечно, разберется, но пока он примет меры, тех, кто рот открыл, на этом свете давно не будет.
Далее Рэймондо пришлось осушить залпом большой кубок вина, чтобы затушить бушевавший внутри пожар и жажду немедленной расправы. Нужно было только дождаться утра, не наломать дров и не выдать себя неосторожно брошенным словом. В том, что теперь всякий раз, возвращаясь домой, он будет идти за отчетом не к придворным вельможам, а на площадь к народу, король больше не сомневался.
Ночь показалась бы ему длинной и тягостной, если бы желание мести временно не угасили весёлая музыка и танцы. Впервые за долгое время король вновь взял в руки гитару, которая отвлекла его от тяжёлых дум, и пел диковинные песни, которые слышал в дальних землях, приводя слушателей в изумление и восторг. Когда же взошла луна, сияющий взгляд юной и гибкой танцовщицы с площади отвлёк его внимание от всех насущных проблем ровно до того момента, пока не прокричали первые петухи. Покинув гостеприимное место с восходом, не чувствуя усталости после бессонной и хмельной ночи, король, все ещё слабо усмехаясь, направился пешком по пыльной дороге, ведущей в столицу. Не пройдя и десятка миль, он поймал повозку и, сладко зевнув, растянулся на стоге сена, проснувшись лишь в родном городе.