Похищенная

Я смотрела на него с вызовом, едва усмиряя клокочущий в сердце страх и готовясь к самому худшему.

Я смотрела так, словно это был мой последний бой.

Я наблюдала за тем, как его квадратные челюсти становились ещё более квадратными, а проявившиеся желваки окончательно портили картину.

Я мысленно прощалась с гулом в ушах, с разъедающей тело болью и чертовой жизнью, которая и так слишком часто выигрывала. Блядь, да меня можно назвать везунчиком, если учесть сколько всего произошло со мной за последние дни.

Начинался пригород Детройта, до города оставалось не более десяти миль, и машина постепенно сбавляла скорость, следуя стоящим на обочине ограничительным знакам. Надо же, какая законопослушность.

Тейт со злостью посмотрел на меня, и я не отводила от него упрямого взгляда, не позволяя ему взять верх. Да-да, ублюдок, ты можешь убить меня прямо здесь, но я ни за что не приведу тебя к отцу.

Время шло мучительно медленно, и я благодарила судьбу за каждый миг. За каждый долбаный миг, начиная с первого вздоха и заканчивая вот этой зрительной дуэлью, когда мы смотрели друг другу в глаза и каждый из нас знал, что победивших не будет, как впрочем, и проигравших.

Машина ползла по дороге словно черепаха, наверняка потому, что вот сейчас, в эту самую секунду Тейт раздумывал, что же ему делать дальше: либо свернуть на обочину и пристрелить меня, либо реализовать все свои умения по выбиванию информации.

Я дернулась чуть вправо, вытягивая больную ногу, и отвлеклась от созерцания блеклых глаз, уставившись в боковое окно. И пока Тейт смотрел на меня, я с интересом наблюдала за огромным внедорожником, едущим по дороге, параллельной нашей и скорее всего проселочной, потому что следом за ним клубились облака пыли, постепенно превращающиеся в пылевой туман. А самое интересное было то, что он не пытался обогнать нас, хоть мы и ехали достаточно медленно, а будто наоборот, подстраивался под нашу скорость и двигался с нами нос в нос.

— Что ж, раз ты Нери, то умрешь как Нери, — Тейт прибавил скорость, переключившись на дорогу, а я пропустила его слова мимо ушей, все больше хмурясь и нихера не понимая, потому что черная громадина тоже прибавила скорость.

Наконец, она была замечена и Тейтом, подозрительно взглянувшим в ее сторону.

Он вновь переключил скорость, пытаясь оторваться, а тонированный внедорожник стал еще наглее,  все быстрее сокращая расстояние между машинами.

Блядь, проселочная дорога выходила на главную, а какой-то отморозок не собирался тормозить.

Я инстинктивно вцепилась в ручку двери, краем глаза замечая некое беспокойство мистера квадратная челюсть, который то и дело смотрел в сторону и, кажется, думал о том же, чём и я.

— Что происходит, Тейт?

— Я не знаю.

— Это FBI? Или твои друзья? Кто это?

Проклятый ублюдок ничего не ответил, а лишь вжал педаль газа, надеясь оторваться от монстрообразного Chevrolet Tahoe.

Да ладно, на своем Форде?

— Пропусти его.

— Заткнись.

— Господи, пропусти, — дороги постепенно сливались, а я истошно кричала свое "пропусти", дрожащими руками натягивая ремень безопасности, которым не была пристегнута.  — Пропусти, пропусти, пропусти...

Знаете, время не останавливается, и мир не замирает, и вселенная продолжает двигаться в заданном темпе, просто мы воспринимаем все по-другому. Это для нас время растягивается в бесконечную линию, превращая секунды в вечность. Это для нас включается замедленная съемка, позволяя нам по полной прочувствовать весь ужас происходящего. Это мы оказываемся в эпицентре черной дыры, пока все вокруг остается прежним.

 Это мы медленно умираем.

Я умирала тоже, от ужаса, нахлынувшего на меня вместе с въехавшей в нас машиной. Прямо в бок. Прямо в Тейта, который скрючился под давлением массы напавшего на него металла и боковой подушки безопасности, вставшей между ними. Машину проволокло несколько ярдов, а я не могла трезво мыслить, вжавшись в щекой в сработавшую подушку и стараясь сложить размытые образы перед глазами хоть в какую-то понятную для меня картину.

Лишь скрежет металла и звук разбиваемого стекла, крошкой осыпающегося на асфальт, держали меня в реальности.

В груди гулко ухало, и я упорно смотрела в сторону Тейта, нелепо склонившегося на бок, словно сломавшаяся марионетка. Его голова была опущена вниз и из рассеченной брови капала кровь, скапливающаяся на панели между нами вязкой и насыщенно-красной лужицей. Меня начинало тошнить.

— Отвернись, Лалит.

Не может быть.

— Я сказал, отвернись, — голос Николаса раздался со стороны переднего левого колеса, и я устало подняла взгляд, наконец заметив его самого. Он держал в руке пистолет, направленный прямо в макушку Тейта, до сих пор не пришедшего в себя. Его пальцы на правой руке странно подрагивали, а сам он не шевелился, все продолжая заливать салон кровью.

— Не могу.

— Тогда закрой глаза.

Я уже слышала звук выстрела, мистер сама привлекательность, — это щелчок. Громкий металлический щелчок, который забирает жизнь.

Стреляй...