Страница 21 из 24
— Ты ведь не собираешься держать меня на мушке? — я попыталась придать голосу как можно больше иронии, но Тейту было не до нее и совершенно серьезно он ответил:
— Именно это я и собираюсь делать.
— Блядь, я не смогу делать это при тебе.
— Это не мои проблемы, — он был ещё более невозмутимым, чем Николас, и это навело меня на мысль, что они могли бы стать неплохой командой. Один бы из них разводил жертв, играя с ними, а другой пристреливал, заканчивая их мучения. Идеально.
Невозмутимый ублюдок остановился в шагах десяти от меня.
— Ладно, — я пожала плечами, взяв в руки подол платья, и начала собирать его в гармошку, не отводя взгляда от Тейта и победно улыбнувшись, когда он сдался и отвернулся в другую сторону. Твою мать, значит, мистер само бесстыдство тоже имел свои рамки, а это было отличным шансом сдать чуть назад и рвануть в кусты, которые смогли бы скрыть меня от него. Мне нужно было только сделать несколько шагов. Один, второй, третий, бешено стучащее в груди сердце и нервное напряжение, обхватившее все тело.
Я не знала, на что я тогда надеялась, как не знала и то, что хруст проклятого сучка под ногой станет причиной моего провала. Я лишь молилась Богу, чтобы Тейт не услышал, не понял, не раскрыл мой идиотски глупый план, который так и остался идиотски глупым планом, потому что как только я рванула в сторону кустов, бесполезно надеясь на свою прыткость, он остановил меня...
...Одним выстрелом, похожим на резкий металлический щелчок, который сшиб меня с ног, при этом опалив бедро пламенем.
Запыленная трава смягчила падение.
Меня трясло так, что я не сразу смогла нащупать рану, кровь из которой тут же омыла пальцы. Кожу жгло, а я беспомощно лежала на земле, и совершенно не знала, что делать и сколько мне осталось жить. Блядь, наверное, это самый болезненный день в моей жизни, которая, по ходу, оборвется в кустах.
А ведь я могла умереть и более эпично, например, в разрушенных катакомбах, под прицелом красавца-убийцы, оказавшимся еще и подлецом.
Черт, не о нем я сейчас должна думать.
— Какая любовь к жизни... — Тейт подходил ко мне медленно, иронично цокая языком и презрительно наблюдая за моими попытками отползти от него. Получалось пиздец как плохо, потому что правая нога, рана на которой жгла все сильнее, отказывалась отталкиваться от земли. В конце концов, я оставила эту затею и расслабилась, убрав руку от бедра и мельком взглянув на кровавую полосу.
Она показалась мне простой царапиной, правда глубже и шире, словно я по-хорошему напоролась на толстую проволоку. Никаких дырок, торчащих костей и вывернутого мяса. Я непонимающе посмотрела на склонившего надо мной Тейта, направившего свой пистолет точно между моих глаз.
Если бы я могла здраво мыслить, я бы захлебнулась от страха, но вместо этого опять не смогла сдержаться и плюнула в него сарказмом:
— Ты промахнулся.
— Я никогда не промахиваюсь, Лалит.
Что ж, ублюдок-Тейт не хотел меня убивать, но и жалеть меня он тоже не собирался, поэтому, перед тем как отключиться от сильного удара по голове, я успела прошептать ему свое коронное "пошел ты", сопровождаемое оттопыренным средним пальцем.
***
Я приходила в сознание медленно-медленно, вновь проваливаясь в темноту и теряясь там, а потом открывала глаза и цеплялась за свет, боясь не вынырнуть совсем. Отчего-то мне казалось, что задержись я там еще на немного, то уже не смогу вернуться, поэтому усердствовала все сильней и, превозмогая дикую головную боль, наконец разлепила глаза.
Дорога передо мной плавно качалась в такт плавно едущей машине.
Настойчивый гул в ушах проглатывал все остальные звуки.
Голова болела так, будто я попала под поезд. Огромный товарный поезд, сбивший меня несколько раз.
Хотелось пить.
Сама я сидела на переднем сидении в не очень-то удобной позе — как была закинута Тейтом, отчего все тело безбожно затекло, а ноги неприятно щипало.
Безжалостный ублюдок сидел за рулем и посмотрел на меня лишь тогда, когда я попыталась устроиться поудобнее.
Боль в бедре, кровь на котором успела спечься уродливыми бурыми кляксами, была обжигающе невыносимой, впрочем, как и везде, где меня коснулась деятельность Тейта. Признаться честно, будь у меня возможность ему отомстить, я придумала бы самые изощренные пытки за каждое причиненное мне неудобство. Для начала я сломала бы ему все пальцы, затем зашила рот и выжгла на груди веселого роджера, парочка выстрелов по коленкам и удар битой по голове. И нет, боже упаси, я бы его ни за что не убила — он умер бы своей смертью, от разрыва сердца к примеру, потому что не смог бы выдержать всех тех истязаний, которые всплыли в моем мозгу.
— Скоро Детройт, так что не думай отключаться.
— Ох, какая забота, я безумно тебе признательна, — я слабо улыбнулась, судорожно думая, как мне теперь выкрутиться и что сказать отцу, когда Тейт заставит меня ему позвонить.
Черт, что мне вообще делать? Ведь я не могу привести убийцу к папе. Не могу, не хочу, не имею права. Я не должна подставлять его, желая спасти свою задницу.
В конце концов, я Лалит Нери, дочь Энтони Нери, который желал бы видеть меня сильной. Так ведь, папа?
— Я Нери... — сказала я, сначала тихо, просто произнесла одними губами, так, что Тейт даже не услышал. — Я Нери, — теперь уже громче, гордо вскинув подбородок и развернувшись к нему в полоборота. — Я Нери, Тейт, и ты не заставишь меня предать своего отца.