Страница 12 из 122
Я вернулась на свое место, а харт снова сел рядом и под столом протянул мне руку мира - мол, мы квиты. Я, подумав, молча ее пожала, и завтрак возобновился в относительном спокойствии. И пока мы жевали и дулись друг на друга, хозяйка избы развила бурную деятельность по приготовлениям к диковинному обряду. На комоде установила небольшое круглое зеркало, рядом – деревянную плошку с водой, в которую бросила щепотку трав, и зажгла два кадила. От терпкого аромата неизвестных трав и масел у меня закружилась голова и пропал аппетит. Положив недоеденный пирожок на тарелку, я вопросительно посмотрела на Ядвигу.
– Начнем? – она тоже взглянула на меня.
Кивнув, я вылезла из-за стола, подошла к ней и встала напротив зеркала. Старушка положила мою правую руку на комод, рядом с тарелкой, а левую – велела держать над водой.
– Теперь закрой глаза и представь мысленно своего племянника. Как выглядит, во что одет – вспомни каждую деталь. И ни в коем случае не теряй связь с образом и держи руку ровно. И, Касси, умоляю – молчи.
Подивившись последнему предупреждению, я послушно зажмурилась и вспомнила Темку – таким, каким видела его в последний раз. Взъерошенные, светлые, вьющиеся волосы, срочно требующие расчески и парикмахерских ножниц, веснушчатую физиономию в разводах грязи (это он у меня под диваном полазил, ага), растерянные голубые глаза, мятые джинсы и черную футболку. Готово!
По внутренней стороне ладони прошлась обжигающе острая боль. Зашипела и забурлила вода, от тарелки к моей пострадавшей руке потянулось знакомое тепло зажженного костра и с новой силой задымили оба кадила. Вздрогнув, я с трудом удержала образ племянничка – в мыслях, а язык – за зубами. Больно... И так и тянуло проклясть все начиная с пропавшего разбойника и заканчивая творившимся безобразием... Как удержалась – сама не понимаю, ей-богу...
А Ядвига меж тем зашептала:
– Родная кровь – к родной крови – через воду да землю, огонь да воздух – найдет друг друга!
Порезанная рука болела нещадно, но облегчать мои страдания пока никто не спешил. И несколько бесконечно долгих мгновений я стояла столбом, чувствуя, как по капле из меня вытекает драгоценная кровь. И мне заметно поплохело. Не то, чтобы я шибко боялась вида крови... Скажем, я боялась вида только своей крови. На чужую могла смотреть сколько угодно, но при виде собственной часто и в обморок падала.
А лесная колдунья словно мысли мои опять читала.
– Смотри, – мягко велела она.
Открыв глаза, я узрела сначала плошку с багряной от моей крови водой и весело плясавшими там язычками пламени. Жуть-то какая, мамочки... Потом, мысленно предупредив себя, что падать в обморок пока рано, я побледнела и мужественно перевела взгляд на зеркало, где и увидела свою пропажу. Причем в том самом виде, в котором он меня и покинул.
– Он?
Я молча кивнула, сглатывая подкативший к горлу противный комок.
– Это то, что было.
Картинка в зеркале сменилась. Теперь Артем стоял в незнакомой, скудно обставленной, комнате и примерял льняную рубашку с причудливой вышивкой по вороту и манжетам. Синие штаны своего размера он напялить уже успел.
– Это то, что есть, – прокомментировала хозяйка избы.
Картинка вновь сменилась. Теперь мы увидели небольшое лесное селение. Скромные деревянные хижины с листьями вместо крыши (очевидно, не у одной Ядвиги домик рос из земли), которых насчитывалось штук двадцать, расположились по кругу, а в центре – пылал в каменной кадке огонь и находился неизвестного назначения большой, прямоугольный и плоский булыжник, испещренный древними рунами. И что-то у камня творилось непонятное, потому как низкорослый народ метался вокруг кадки, громко голосил и размахивал факелами. А недалеко от камня, на растущем из земли кособоком стульчике, сидел вымазавшийся в саже Артем и с крайне несчастным выражением лица наблюдал за происходящим. Значит, натворит парень дел...
– Это то, что будет, – лесная колдунья вытащила из кармана юбки носовой платок и осторожно перевязала мою руку.
И только теперь вспомнив о пролитой во имя племянника крови, я снова взглянула на плошку, позеленела и хлопнулась в обморок на чьи-то услужливо подставленные руки. Обморок, впрочем, был неглубоким, и в себя я пришла быстро и без посторонней помощи. Проморгавшись, открыла глаза и обнаружила склонившихся надо мной бабушку и внука. Потом посмотрела на окровавленную повязку и с тихим стоном зажмурилась.
– Почему же ты не сказала, что боишься крови? – упрекнула меня Ядвига.
– А вы не спрашивали, – слабым голосом ответила я. – И не предупредили...
Хозяйка избы покачала головой, порылась в комоде и извлекла на свет божий некий флакончик. Свят, на которого я и свалилась, осторожно приподнял мою голову.
– Пей, – Ядвига капнула в ложку немного жидкости из флакона и подсунула ее мне под нос.
– А что это? – я подозрительно принюхалась. – Спирт?
Пахло травами, и пахло вкусно. Подумав, я послушно выпила предложенное лекарство и скорчила рожицу. На вкус жидкость оказалась, прямо скажем, противоположной запаху, но мне полегчало. Сжимавшие горло спазмы отпустили, да и головокружение прошло. И вид собственной крови уже не казался столь отталкивающим и пугающим.