Страница 53 из 103
– Себе играй! – я развалился на стуле и в предвкушении большого куша самодовольно поглядывал на соперника.
Он сделал всего один подъем. По спине вдоль позвоночника прошла до дрожи леденящая волна, и я увидел, как на стол падают брошенные им четыре туза. Вернее, падали-то два, но с моим чудо-зрением они превратились в четыре.
– Очко.
Мог бы и не говорить, как будто я не вижу. Да я в натуре вижу в два раза больше чем он! В натуре.
– А-а… уф-ф, – выдохнул я.
– Игнат, иди отдохни. Добром не кончится.
– Да я без вас знаю, чем кончится! – дрожащими пальцами я все никак не мог прикурить сигарету. – А давайте еще покурим! Василич, доставай.
– Так кончилось же. С утра последнее скурили.
– Как? Но… Надо Длинному сказать – он тусанет!
– Говорили. Нету пока.
Я резко поднялся и сжал кулаки. Невроз меня уже не сжимал. Я сам был невроз. Быстрыми шагами я полетел к смотрящему, на ходу запнувшись о пару табуреток и, хромая, добрался до нашей секции. У входа мне встретились спортивные ребята, которые, играя мышцами, стояли у меня на пути. Улыбнувшись, один из них склонил голову и жестом руки пригласил внутрь. Длинный разговаривал с кем-то по телефону. Я присел напротив и всем своим видом показывал, что надо поговорить.
– …да, да, катран сидит… Ну, в этом месяце похуже… Стараюсь… но я… но, – увидев меня, он показал на трубку и два раза ткнул пальцем куда-то выше своей головы. Он разговаривал с положенцем. – Да, конечно… Я понимаю… Сделаем… Жизнь ворам!
Он переключился на вторую линию и стал разговаривать с кем-то еще, а я, выставив вверх один мизинец, начал жестами показывать ему зачем пришел. Длинный смотрел на меня безразличным взглядом, а когда понял, что я хочу, медленно помотал головой.
Нет?! Что же это такое! Ну как же так? Я подскочил и выбежал в коридор. Куда идти? Что делать? Внутри все бурлило и переворачивалось, и я не знал, отчего больше. Меня закружило в потоке судорожных мыслей и таких паршивых ощущений, что я метался по бараку в порывах своего спутанного сознания.
Забежав в одну из секций, я оказался в проходе кольщика. Он крепко спал, закинув одну руку за голову. Я сел на соседнюю шконку и уставился на него в бессмысленном немом ожидание.
– Чего хотел? – спросил он, не открывая глаз.
– …дай героину.
– Чего?! – он подорвался и со всего маху влепил мне такую пощечину, что в голове у меня зазвенело. – Ты что ебанулся?
– Да маленько… Я по ноздре…
– Ты что ебанулся? Слышь ты, осел, тебя что, ваще накрыло!? – он пучил глаза и уже не говорил, а кричал. – Ты понимаешь, что ты творишь? Тебе в песочнице в игрульки играть, какой тебе героин?! Даже думать об этом не смей!
– Но я…
– Пошел вон.
Судорожный поток сознания обрушился куда-то в пятки, и я, словно зомби, встал и медленно поплелся домой. Добравшись до своей шконки, я упал на подушку и смотрел в бездонную пустоту потолка. Закрыть глаза у меня не хватало сил.
На вечерней проверке я стоял, опираясь на правую ногу. Стоять на левой я не мог – подвернул или ушиб, когда носился по бараку, и стоило мне перенести на нее вес, как она тут же проваливалась в колене. Дохромав до шконки, я сразу завалился спать. Надо попробовать уснуть. Сквозь накатывающий сон, я почувствовал в левой стопе какую-то дрожь или пульсацию, похожую на мурашки. Странное ощущение.
######
Я проснулся с чугунной головой. Настроение было сродни траурному, в глазах двоилось, а ногу тянуло. Доброе утро.
Я не ел, а скорее просто набивал желудок, вкусовые качества куда-то подевались, и даже чифир мне казался сырой водой. Куря одну за одной, я смотрел на экран телевизора и видел просто мигающие картинки, смысл которых от меня ускользал. Как и смысл всего происходящего.
«…прости меня, мама, прости, что вырос рано, прости, что боль причинял за раной рану. Прости меня, мама, я во многом виноват, прости, что не стал таким как старший брат…» – где-то запела знакомая мелодия. Или она запела в моей голове?
Поздно я вспомнил о маме. Ох как поздно… О чем я думал раньше? Как я, вообще, жил раньше? Вот если бы вернуть все назад, я бы… Банально. Но это в книжках, а когда эта мысль приходит тебе самому, она не кажется тебе банальной. Она становится заветной.
– Игнат, ты че?
– А?
Придя в себя, я увидел, что ко мне в гости пришел Руслан.
– Как ты, братан?
У Руси был маленький словарный запас, и он не умел красиво говорить, поэтому его попытки меня поддержать были весьма неуклюжими. Но это было искренне – читалось по глазам.
– А че у тебя с ногой? – спросил он, увидев, что моя нога как-то странно дернулась, когда я попытался закинуть ее на другую.
– Да вчера о табуретку запнулся.
– А-а… Понятно… – протянул Руся.
– Ты-то как сам?
– Я? Вообще ништяк! Катаю сутками!
– Ты? – удивился я, зная, что у Руслана за душой ни гроша. – А как ты платишь?
– Я не плачу. Я получаю. Всегда в плюсе, еще ни разу не проигрывал.