Страница 4 из 14
Без двадцати пять Сашка была уже в конюшне, полностью экипированная для прохождения маршрута. Руки мелко дрожали от волнения, но она старалась не подавать вида, чтобы Фридрих не пронюхал ее нервозность и страх. Иначе — пиши пропало: прикинется гимнастическим снарядом — и с места не сдвинешь. Характер у жеребца — тот еще подарочек.
— Самая обычная разминка: пару кружков навернем — и обратно, — бодрым голосом заверила она коня и слегка потянула за уздцы, выводя из денника.
Фридрих радовался прогулке в неурочное время и нетерпеливо переминался. До пяти еще оставалось немного времени, чтобы пару раз пройти гит, примериться к препятствиям. Традиционно маршрут включал несколько барьеров разной ширины и высоты, чтобы заставить лошадь постоянно менять темп и направление движения, ускоряя или замедляя галоп на разных отрезках дистанции. На первый взгляд, ничего сверхъестественного: «тройник» — барьер из трех брусьев, установленных на разной высоте; оксеры — с брусьями в два ряда, с подъемом со стороны отрыва, со стороны приземления и самый сложный — на равной высоте, который нужно перемахнуть легко, одним махом, и остается только канава с водой… Да, самая настоящая канава с всамделишной водой шириной в три с половиной метра, да еще и с кустарниковой изгородью с «прыжковой» стороны. Но и это ерунда в сравнении с джокером. Как и в карточной игре, джокер всегда страшен своей непредсказуемостью и может выглядеть как угодно: например, верхний брус может быть искривлен на манер поваленного ствола дерева. Сашка знала, что на некоторых соревнованиях взятие барьера-джокера удваивает очки, набранные при преодолении предыдущего препятствия.
— Секрет красивого прыжка — правильный темп, — без устали повторяла Римма Михайловна во время тренировок.
По большому счету, лошадь не нужно учить прыгать — это все равно, что учить рыбу плавать. Это у нее в крови. Но и роль наездника значима: к барьеру лошадь должна направляться в постоянном ритме, и за эти краткие мгновения до прыжка у нее в голове ни в коем случае не должна промелькнуть шальная мысль смухлевать, свернуть в сторону.
Чем шире барьер, тем быстрее должен быть галоп. А в момент, когда лошадь почти достигла точки отрыва от земли, всадник должен податься чуть вперед, чтобы дать ей свободу для прыжка, не сковывать движений. А когда она, вопреки земному притяжению, на краткий миг зависнет в воздухе, полностью оторвавшись от земли — избежать соблазна рефлекторно откинуться назад и сразу же отправить лошадь вперед, к новому препятствию.
Сашке казалось, что прошла уйма времени и про нее просто-напросто все забыли, но она с холодным упорством продолжала разминаться, посылая Фридриха к барьерам, постоянно меняя маршрут и раз за разом повторяя подходы к самым сложным препятствиям. Наконец, из административного корпуса высыпала шумная компания, в которой Сашка даже на большом расстоянии сразу узнала Римму Михайловну. Маленького роста, полноватая, с резкими чертами лица — словом, совсем не красавица, она в любой компании каким-то удивительным образом мгновенно становилась центром всеобщего притяжения.
Поняв, что дожидаться, пока на нее хоть кто-то обратит внимание, бесполезно — настолько все были заняты разговором, Сашка направила Фридриха к старту гита, салютовала в знак приветствия и стала проходить маршрут. Ей овладела какая-то отчаянная злость — она словно перестала быть собой и наблюдала за происходящим со стороны: губы плотно сжаты, брови сдвинуты, движения скупы и отточены. Ну и пусть эти маститые эксперты даже и не смотрят в сторону манежа — она-то знает, что способна выполнить все элементы безупречно и показать при этом хорошее время. Завершив гит без единой ошибки, она вновь салютовала и спешилась. Усталость прожитого дня накатилась, накрыв ее с головой — нежданно-негаданно Сашка упала в глубокий обморок.
Очнувшись, она приоткрыла глаза и с удивлением обнаружила, что лежит на прохладной кушетке в медпункте. Встревоженная Римма Михайловна перешептывалась с медиком.
— Видимо, сказался стресс — она перенесла тяжелую потерю, — донеслось до Сашки.
Девочка рывком села, и голова тут же снова заполнилась туманом.
— Лежи-лежи, ты что соскочила? — участливо склонилась над ней медсестра.
— Саша, не волнуйся, ты прекрасно выступила, — успокоила ее на свой манер Римма Михайловна. — Завтра турнир. Сейчас такси вызовем, прямо до дома тебя домчит. Нужно хорошенько выспаться и завтра быть как огурчик, при полном параде. Все понятно?
На следующий день Сашка чувствовала себя совершенно разбитой: все тело болело и ныло, словно ее накануне здорово отдубасили. Собрав волю в кулак, она прошлепала в ванную и залезла под горячий душ, а затем резко включила ледяную воду. В тело тут же словно впилась тысяча иголок — завизжав, она выскочила и наскоро растерлась жестким полотенцем, стуча зубами от холода. На ходу сделав пару глотков обжигающего кофе, Сашка схватила портплед с экипировкой и побежала в метро. Жаль, что у мамы утренняя репетиция в цирке, и она не сможет быть на турнире.