Сталь

И мир бы рухнул в меньшем изумлении. Гул толпы затих, сменившись обеспокоенным шепотом. Воздух наполнился тревогой, коей и так было в избытке, и тягучим ожиданием.

Да, Тотани и Хамира всегда были ближе, чем главы других семейств. Да, они держались друг за друга, доказывая всем, что звери могут жить вместе в мире. Но о таком подумать не мог никто — слишком уж разные, чтобы считаться родными.

Глядя на решительно настроенного Зэиро, Овермах поутих. Он нашел новый источник направленной злобы — можно продолжать захватывающее представление. Смех распирал его изнутри и злобным бульканьем вырывался наружу.

- Смотрите-ка, кто появился. А я-то думал, ты даже на глаза не появишься.

Зэиро пожал плечами, оставляя ехидную реплику соперника без комментариев.

- Какой тебе прок, Аллигатор? — Овермах старался улыбаться так же широко и тепло, как это делал мужчина напротив. Но яд скользил по губам, превращая показную доброту в колкую, ядовитую пену. — Сидишь в своей тине, наблюдаешь, выжидаешь. А потом пытаешься щелкать зубами, раскрывая свою отвратительную пасть. Думаешь, можешь что-то изменить?

Тотани улыбался, щуря холодные глаза. Уж он-то не проиграет.

- Думаю, я могу изменить все.

- Самонадеянно.

Они медленно приближались друг к другу, грозя скоро столкнуться вплотную. Овермах мечтал прорваться вперед, но Тотани упорно загораживал Хамиру от угрозы.

- Рассчитываешь на элемент неожиданности? Конечно, шокировал всех своими «дочка-папочка». Но не меня. Не проведешь, Зэиро, — я доведу суд до конца.

Тотани не возражал, продолжая искусственно улыбаться. Все его тело пружинило, реагируя на малейшее движение оппонента. Овермах может развлекаться, как пожелает.

- Хочешь, я расскажу тебе сказку, Аллигатор? И поведаю всем правду о самом правильном и добром главе, — Зэиро внезапно остановился и напрягся. — Когда-то давно генерал герцогской армии влюбился в жену герцогского садовника. Вдову, женщину божественной красоты и хрустального сердца. Добрая, приветливая, отзывчивая. Всегда улыбалась, звонко смеялась. А как она пела! Ангел, спустившийся с небес. И генерал часто приходил к ней, под какими-то глупыми предлогами, приносил подарки, боготворил ее. Он даже нашел общий язык с ее дочерью — похожей на мать, но унаследовавшей колючий характер отца. Девочка-иголка. Я прав, Блэз?

Хамира освобождалась от оков; сидела на земле, растирая затекшие конечности, и зло буравила своего врага взглядом. Забавная игрушка для Овермаха, маленький черный зверек.

- Спустя год их знакомства женщина взяла в дом двух беспризорников. Близнецов. Детей, выросших на улице, жестоких, расчетливых, диких, — косой взгляд на обезумевших от гнева Паррос. — Они невзлюбили генерала, огрызались на него, но с матушкой не спорили. Любили свою младшую сестру. Девушку матушка научила петь и готовить. Парнишка же собирался продолжить дело названного отца, которого никогда и не знал, — герцогский садовник, весьма престижно. Но вон как все обернулось…

Хамира дрожала, распространяя вокруг волны дикой ненависти. На скулах Тотани играли желваки.

- Прошло еще… сколько, Тотани? Два года, полтора? Женщина забеременела. Кого вы ждали? Мальчика, если не ошибаюсь. Последний месяц… Да это уже неважно. Потому что в конце концов эта дрянь захлебнулась собственной кровью.

Выпад — и щеку Овермаха рассекает длинный рубец. Хамира тяжело дышала, выталкивая воздух сквозь плотно сжатые зубы. В глазах читалась такая боль и ярость, что мне стало дурно. Расстояние в несколько шагов она преодолела в один прыжок. В руках у нее не было ничего, кроме обломка какого-то камня. Тогда я впервые осознал настолько четко и ясно — она была способна убить любым способом; всем, что попадется. Могла убить голыми руками.

- Закрой. свой. рот…

- Или что? — Овермах явно забавлялся, неосознанно размазывая кровавые капли пальцами. Суд был на его стороне; он рассчитывал на поддержку других глав и на полную неприкосновенность своей мерзкой персоны.

Сбоку послышался треск. Близнецы исходили звериными волнами; Миро напряженно шипел, пытаясь разорвать путы, сдерживающие его. Именно они так нещадно трещали.

Перспектива высвобождения самых диких и нестабильных животных была не желательна — Овермах благоразумно перестал провоцировать их и Госпожу, отходя на шаг назад.      

Тотани Зэиро единственный, кто, несмотря на ненависть, смог сдержать себя в руках. Но даже он так явно хотел расправы над обидчиком его семьи.

- Мы давно уже не дети, Овермах. А ты все так же продолжаешь играть в солдатики? Плетешь интриги и козни? Самому не смешно?

Овермах фыркнул, насмешливо поигрывая подобранным мечом. Он был полностью уверен, что сегодня — именно сегодня, наконец-то, свершится — месть, вынашиваемая вечность, будет исполнена.

Правда, Хамира тоже ждала не один год. Как и Тотани.

- А хочешь, я тебе тоже кое-что расскажу? Короткую и поучительную историю, без всяких прикрас и пафоса. Ты много лет ходил к Астрии, имел на нее виды, даже делал предложение. А она отказала тебе, выгнала. Предпочла меня. И ты возненавидел.