Страница 81 из 90
- Не надо орать. Я прекрасно тебя слышу, Овермах.
За пару дней я услышал ее впервые. Сердце болезненно сжалось, по спине пошла дрожь — она страшно хрипела, голос сорван.
- Не напрягай так старческие связки, — улыбнулась, растягивая тонкие губы в трещинах, и выплюнула ему в лицо. — Тебе вредно. Чего доброго, концы отдашь.
Он зло фыркнул, оттолкнул ее и больно ударил сапогом по лицу. Кто-то из глав, женщина, надрывно охнула. Семья взвыла дуром. Из разбитой губы выступила кровь. Ублюдок, у нее только порез начал затягиваться. Как можно быть такой скотиной…
Он стоял рядом с ней, любуясь на свою работу, наматывал черные пряди на руку и тянул ее, связанную и практически обездвиженную, вверх. Хамира пошатывалась, сонно и неуклюже, и я понимал, как ей больно. Во мне зарождалось бешенство при виде ее унижения и растерзанного тела; в собственной беспомощности я мог лишь слепо повторять, что все они — Овермах, этот старый ублюдок, и его семья — заплатят по счетам, обязательно заплатят. Еще никогда я не желал так сильно, чтобы слова моего деда сбылись: нам всем воздастся по заслугам. Хочу, чтобы Овермаху воздалось стократно. Хочу, чтобы он мучился, страдал, чтобы ему было больно. Вокруг меня звери готовы были рвать и метать.
Блэз глубоко дышала, то и дело сплевывая сгустки крови на землю. Ей как будто было совершенно безразлично происходящее; только крохотные капельки слез и взмокшая кромка волос выдавали пульсирующую боль.
- Какое восхитительное представление ты устроил.
Они разговаривали друг с другом, словно одни были, словно не замечали никого. Овермах любовно тряхнул ее за черные пряди.
- Интересное зрелище, когда охотник сталкивается с охотником. Прямо дух захватывает…
Мужчина иронично цыкнул и сел перед ней на корточки.
- Ты считаешь себя охотником?
- Не совсем. Хищником.
Довольно похлопал грубой ладонью по бледной щеке и, выпустив волосы, встал.
- Правильно. Охотник всегда загоняет хищника в капкан. Умница.
Я не смог бы выдержать взгляда алых глаз, направленного в эту секунду в спину отходящего палача. За плечами среди чужих семей началось волнение.
- Не боишься, что капкан не настолько прочен, как ты думаешь? Помни, Овермах, — раненный и обиженный зверь — смертельно опасный зверь.
О нет, она не намекала. Она говорила открытым текстом — даже закованная и забитая, Хамира Блэз, вожак Северной ночной семьи, опаснее свободного и самоуверенного Овермаха. Она ему угрожала.
Мужчина долго смотрел ей в глаза, потом, сделав вид, что ему все равно, выхватил из рук помощников листы. И зачитал перед всеми нами окончательный приговор.
- Хамира Блэз. Согласно главным законам зверей Вы приговариваетесь к смертной казни, — от его пафосного тона тошнило. — Вам вменяется в вину: конфликт со зверьми, оскорбление чести другой семьи, нарушение важного политического договора и вооруженное нападение на действующую городскую власть. Дворцовый переворот. А так же насильственное убийство зверя из Восточной семьи, находящегося при исполнении.
Я похолодел, словно рыба на суше беспомощно глотая огненный воздух. Тогда, там, на Черном рынке, Хамира убила человека Овермаха. Но как же тот смог…
- Думала, я не узнаю, что это твоих рук дело?
Почему, почему остальные вожаки бездействуют? Чего они, черт побери, боятся? Этого маразматичного ублюдка, старика, решившего устроить самосуд? Разве не видно, что он все это подстроил, он вынудил ее, он…
Овермах вытащил меч из ножен, готовый привести приговор в исполнение. Блестящая, любовно отполированная сталь. А Хамира, смотря на тонкое лезвие и ощущая, как сильная рука вновь хватает ее за спутанные волосы, внезапно ехидно ухмыльнулась.
- Он, кажется, был твоим лучшим учеником, преемником. Жаль, конечно. Вот только сами виноваты — нечего было лезть ко мне.
Овермах застыл на полушаге, настороженно всматриваясь ей в глаза.
- Ты посмел переступить порог пещеры и притронуться к моим людям, — толпа встрепенулась и заинтересованно потянулась к центру. Никто до этого момента и подумать не мог, что к пожару в пещере причастна Восточная стая. Они же так рьяно начали помогать и искать виновных. А теперь, соединяя все факты, звери заволновались, абсолютно все. — Что, думал, я не узнаю? Гнилое животное…
- Заткнись! Ты сдохнешь, — острый кончик лезвия уткнулся прямо напротив сердца. Мужчина давил на эфес, ввинчивая оружие ей в кожу. — Сдохнешь, как и твоя мамаша.
Лезвие рассекло воздух над головой. Я видел, как Овермах замахивается и с нескрываемым наслаждением направляет меч к тонкой шее. Визг накрыл небо, до нашего падения оставались считанные секунды.
Строй солдат и Восточных зверей, сдерживающий всколыхнувшуюся толпу, внезапно пал. Как карты, цепляясь друг за друга, люди Овермаха оседали на пол — в одном месте, где стояли беспокойные вожаки, цепь разорвалась.