Сталь

Я вижу кипенно-белый потолок. Отвратительный, качающийся, отштукатуренный до идеала. Голова гудит, перед глазами плывет. Я уверен, скоро меня вырвет, так сильно штормило все органы внутри. И горло пересохло; губы потрескались и сейчас рассыпятся в пыль. Воды бы…

- Мина принесет кувшин. Не вставай сам. 

Я с трудом повернул голову, чувствуя себя плавающей амебой в невесомости. У края кровати сидел Фран, опершись о стену и безвольно свесив руки перед собой. Я нахмурился, пытаясь привести мысли в относительный порядок, но выходило плохо. События в стройный ряд становиться не желали. Задавать членораздельные вопросы тоже не получалось.

Поднял дрожащую руку и неопределенно указал на блондина; начнем допрос с малого. Не знаю как, но Фран меня понял: растерянно провел пальцами по глубокому порезу на щеке и махнул рукой; на огромный синяк по всему плечу, практически черный, он даже не хотел обращать внимание, будто невзначай прикрыл его тканью.

- Ничего страшного. В подворотнях подрался, — размял шею и протянул ладонь. — Помочь подняться?

Усаживал он меня как тряпичную куклу: отдавать отчет своим конечностям я был не в состоянии. Видимо, легкое сотрясение все-таки заработал. Фран привел меня в более-менее вертикальное положение, подоткнул одеяло и дал оглядеться.

Комнаты Тотани. Вне всяких сомнений, я опять здесь. Как добрался сюда из дворца — не в курсе. Да и что там произошло, оставалось загадкой. Хотя… Наличие каких-то разборок с герцогской армией нельзя было отрицать — судя по состоянию и настроению остальных. И что бы ни говорил сейчас Франческо про подворотни и безобидную стычку, я ему не поверю.

Соседняя кровать, принесенная из другой комнаты (раньше ее здесь не было, вроде), занята Даной. Сбоку сидел Миро; крепко прижимал девушку к груди, тихо разговаривал, порой припадал губами к щеке, виску, взъерошенной макушке. Даная бледная, перепуганная; мне знакомы эти симптомы, недавно у нее была истерика. Серые болезненные пятна еще сильнее проступали на коже рук, которыми она намертво сцепилась с Паррос. Теперь я понял, почему он так волновался о дочери герцога. Он изначально все знал. Знал, кто она такая; знал, что она для него значит. И проверял ее состояние не столько по велению Хамиры, сколько по собственному желанию. По зову сердца: Миро любил ее.

На край скрипнувшей кровати присела Мина. Подала мне стакан воды, помогла выпить. Под глазами у нее темные мешки, вид сонный и уставший. Поставила стакан на пол, подвинулась ближе; взяла горячими руками мою ладонь и, задумчиво перебирая пальцы, положила голову мне на плечо. Она отвернулась, все равно прижимаясь; взгляд уперся в стенку, мимо брата и подруги. Мне была видна лишь ее огненная копна. Среди множества спутанных кос затерялись осколки стекла и осевшая пыль с каплями вишневой крови, практически невидимой на ее прядях.

Напротив нас, у окна, стояло большое кресло; занавески кто-то сдернул, оборвав гардины. Среди порванного в ярости тюля в этом кресле ютилась Хамира. Поджала ноги под себя, свела плечи вместе, горбясь; ключицы острые, выпирающие; руки обхватили тощие плечи; голова то и дело падала на грудь, словно девчонка в дреме или одной ногой в могиле. За то короткое время, что я был далеко, она успела заполучить длинную тонкую рану, пересекающую губу и подбородок, порез по всему предплечью и сбитые костяшки. В столкновении с солдатами не осталось никаких сомнений.

Медленно крутя головой, я встретился взглядом с Даной. Бледной, напуганной, дрожащей. Кивком спросил, как она. Девушка слабо улыбнулась, смаргивая крупную слезинку, — все нормально, наверное. Очнулась она раньше меня, может, уже осознала суть дела. А я все еще плыл.

Ластящаяся девушка приятно грела бок; я начал потихоньку осознавать реальность. Взрыв, нас должен был убить взрыв; но все пошло не по плану. Я даже понимал, кто этот план сорвал. Осталось только подтвердить догадку.

- Что произошло?

Разговаривать получалось с трудом, вода с моих губ словно испарилась, вмиг высыхая; я чувствовал, как покрывается трещинами измученное горло. Но мне жизненно необходимо разобраться в происходящем.

Ребята долго молчали, возможно, подбирая слова. Хамира, судя по всему, ни двигаться, ни отвечать пока была не намерена. Миро в прострации, способен лишь отогревать свою женщину. На лице читался сильный испуг, такой несвойственный этому хладнокровному убийце. Фран тяжело вздохнул, оглянулся на всех, взъерошил светлые пряди мученическим жестом и впервые на моей памяти сильно закусил губу; Мина сильнее сжала мою ладонь. Ей потребовалось время, чтобы нарушить молчание.

- Вас убить хотели.

Ну, это-то я еще помню. Смутно, правда, размыто; но помню. А вот что происходило после нашей плановой «смерти» и происходит до сих пор — вот это уже поподробнее, пожалуйста.

- Мы узнали об этом поздно, — ее голос глухой, с хриплыми нотками; от него веет печалью. — Плана у нас не было, действовали мы по… ситуации.

Я ждал продолжения, а его не было. Дана приподняла голову с чужой груди; эту историю она, как и я, слышала впервые.

- Откуда узнали?

- Одна служанка из дворца донесла, — я почувствовал, как Мина болезненно медленно вытягивает нитки из моей порванной рубашки. Сколько времени прошло с момента нападения: час, два, день?.. — Сбежала через черный вход и прямиком к нам. Еле успела.