Сталь

- Помощь, друг мой, помощь, – читая любую мою эмоцию, как открытую книгу, произнесла она. – Сможешь достать комплект одежды, в которой ходят бродяги? Любые лохмотья, самые простые и дряхлые. А я, в свою очередь, помогу тебе.

У меня не было слов. Я был готов задохнуться от возмущения, совсем забывая, что помощь мне как раз таки нужна. Ее простые слова, легкие просьбы, чуть ли не душевный разговор в то время, как я практически умираю у нее на глазах… Безо всяких причин меня разнесло от злости. Ярость возникла внезапно и, не успел я остановиться, взорвалась яркими искрами перед глазами, подписывая мне смертельный приговор.

- Обувь не принесу, – я даже смог найти силы озлобленно шипеть в ответ. – Твои сапожки очень даже подойдут.

Зря. Сарказм, столько раз спасавший меня от толп пьяных уличных бродяг, в данный момент ушел в отставку. Мои постоянные всплески злобы и капризный нрав в конце концов окончательно довели меня до могилы – ни о какой помощи более речи быть не может. Девочка ощетинилась, как дикая кошка; не знаю, ожидала она от меня подобного или нет, но ей такое поведение явно не понравилось. Движения стали резкими, в глазах мелькнула ярость, подобная моей. Только ее была сильней, мощней. Не злоба, а чистый гнев. Как будто я нарочно отказываюсь от предложенной мне помощи и трачу ее драгоценное время. Ну, кажется, со стороны девчонки все так и было. Своим характером я сам перечеркнул себе забрезжившее во тьме будущее.

Быстро согнувшись к земле, она вцепилась в воротник моей порванной рубашки. Искаженное злостью лицо дышало невыносимым жаром, какое я давно не ощущал подле себя. А вот руки, бледные костяшки которых касались моих щек, были ледяные. Изо рта шел пар. Слова она просто выплюнула мне в лицо, одной фразой приводя в моментальный ужас.

- Ну и подыхай в этой дыре.

Руки разжала с трудом. Не прошло и секунды, а она уже удалялась от меня, скрывалась за поворотом. Легкий взмах ладонью на прощание.

- Как откинешься, пришли весточку.

Страх. Сердце моментально сковало льдом. Мимолетные слова, да. Но шанс. Призрачная надежда, надежда на спасение, на настоящую жизнь. И все прахом; из-за моей очередной глупой ошибки.

- Стой, – но моя сгорбленная, умирающая фигура была ей уже не интересна. – Постой, я согласен, – подскочил, поскользнулся, упал. Ноги не слушались меня, я весь закоченел. Конвульсивно бился в лужах, разводя руками грязь, и молился. – Вернись!

Остановилась, развернувшись в пол-оборота. На дне глаз плескалось недоверие. Даже не приблизилась. Но и этого мне было достаточно, чтобы вновь поверить в удачу.

- Я сделаю; все, что захочешь, что скажешь. Через пятнадцать минут принесу одежду, – слова вырывались обрывками, хриплыми захлебывающимися звуками. Ты же слышишь меня, правда? – И обувь. Только…

Резким движением уронила голову набок. Думает. С легким прищуром наблюдает, как я скатываюсь все ниже в мольбах.

- Только…

- Скажи. Одна просьба и все… – слова, подобные шелесту листвы. Лишь беззвучно прошептала, а может, даже и не говорила. Но я прочел по губам.

- Только помоги, если можешь. Не бросай.

Для меня все кончено. Я скатился на самое дно. Цепляюсь за столь туманную надежду. За девчонку, малявку, минимум на семь лет младше меня. А что бы сделали вы, окажись на краю гибели?

Она вернулась, снова оперлась на стену. Никогда не забуду ее глаза, с этого момента и навсегда. Ярко-красный рентген, прожигающий, казалось, до самых костей.

- Пятнадцать минут. Не больше.

А мне и не надо было больше – я тут же сорвался с места. Путаясь в конечностях, превозмогая боль, бежал без оглядки вперед. Мелькали дома, погибающие люди, порванные облака. Дождь пошел сильней; небо прохудилось окончательно.

Достать одежду было не сложно. Сложней донести ее сухой. Я прижимал эти скудные лоскутки и два ошметка кожи, как единственный спасительный билет. Билет в жизнь.

Она стояла на том же месте. Не сдвинулась ни на йоту; лишь низко опустила голову. Дождь струился по волосам и водопадом разбивался о мостовую под ногами. Девчонка словно слилась с водой.

- Вот.

Дрожало все. Голос от волнения, губы от холода, руки от напряжения, ноги от усталости. Я превратился в один сплошной трясущийся комок нервов.

Она подняла голову – взгляд пуст. Через силу улыбнулась. Прошло всего ничего, а она изменилась. Будто взвешивала что-то, обдумывала – и была не уверена в своем решении.

Руки оказались просто ледяные. Придирчиво осмотрела принесенное. И осталась довольна.

- Держи, – в ладони возник маленький кусочек бумаги. – Зайдешь, попросишь ночлега. Скажешь, что от зверя. Они поймут.

Скинула мне на плечи свой плащ, легким движением укутала в него. Мне пришлось нагнуться; я шатался, от любого ее прикосновения меня било током.

Дрожащей рукой взял обрывок, уткнулся носом в толстую ткань, пахнущую человеческим теплом и вишней. Клочок еще сухой, с тонкими вдавленными линиями. Чей-то адрес. Идти туда, попросить от зверя. Может быть, там я смогу прожить немного дольше.