Страница 52 из 153
— А фамилия?
— Гавалл, — просто бросил мальчишка.
— О-о-о, Гавалл! — воскликнул Галат, приходя в веселый восторг. — Ну тогда я понимаю, почему Ваня так и остался Неформалом.
Судя по ошарашенным физиономиям наемников, они тоже смекнули в чем дело.
Не понимая, чему радуется подбросивший их волшебник, Ванька посмотрел на пялившихся на него с открытыми ртами напарников, пожал плечами и снова высунул любопытную голову за край ковра.
Первой взяла себя в руки Тарена.
— А твой отец? Его зовут часом не…
— Мортимер. Его зовут Мортимер.
— Понятно.… А почему ты нам об этом раньше не говорил?
— Да вы не спрашивали, — в который раз передернул плечами мальчишка. — А отвлекать вас такими глупостями я не решался.
— Хорошо, — кивнул волшебник с Западных земель, а когда Ванька отвернулся, тихо добавил специально для наемников. — Вряд ли он наслышан о похождениях своего отца. Старина Мортимер воспитал сына в своем дух — независимого и вольнолюбивого, не признающего былых авторитетов просто так.
Ни от Маркуса, ни от Тарены, ошарашенных свалившимся на них известием, не ускользнул тот непринужденный тон с оттенком ностальгической грусти, с которым Галат назвал великого алхимика, рыцаря Короны и героя-путешественника “стариной”. Так говорят о старых добрых друзьях, а не о живых легендах.
— Похоже, сын пошел по стопам отца, — с оттенком то ли легкой зависти, то ли светлой грусти сказал погонщик ковра-самолета. — Приключения, молодость, лихие друзья — что ещё нужно для счастливой юности?
— Деньги, — буркнул Маркус, отвечая на чисто риторический вопрос. — Не помешают ещё деньги, чтобы не было нужды пускаться во все тяжкие ради оных.
— Вы алчный человек, Маркус. Неудивительно, что вы стали наемником.
— Меня другое удивляет, — не сводя с Галата пристального взора, ответил воин. — Как я, при всей моей тяжелой жизни, ещё всех не убил. А лечу сейчас невесть куда в очередной раз мир спасать.
— У вас было тяжелое детство? — с нескрываемым любопытством спросил волшебник. — Тогда понятно: романтическая тяга к справедливости, неприязнь к угнетателям, юношеские мечты о славе великого воина толкнули вас на эту шаткую стезю.
— Можно и так сказать. Так даже красившее звучит. А можно и по-честному: у уличного беспризорника не было другого шанса выбиться в люди. Самолюбие вкупе с ненавистью ко всему несправедливому миру и искусственно имплантированная жестокость — вот рецепт ядреного коктейля для взращивания амбициозных солдат.
— О-о-о… Тяжелые отблески прошлых обид толкают их в драку опять, — продекламировал Галат.
— Один проиграет, другой победит, но яростью взоры горят, — закончил за него Маркус.
— Вы читали Миру Корвалеса? — похоже, наемнику удалось-таки удивить своего спасителя. Приятно удивить.
— Бывало… Пару раз. И это при том, что читать я научился лишь в девятнадцать лет, по приказу генерала Поллакса. Я должен был выучить текст одного послания на тот случай, если само послание доставить будет невозможно.
Маркус замолчал, возможно, посчитав, что слишком уж разоткровенничался для одной ночи; Ваня продолжал отмерять любопытными глазами проплывающие под просевшим днищем ковра мили; Тарена думала о судьбах человечества в целом и о его лучших представителях в частности. О чем думал таинственный кудесник с запада, можно было только гадать.
Справа, над линией горизонта поднялся шар блеклого спросонья солнца. Его лучи, ещё не способные слепить или согревать, осторожно прощупывали прохладный ночной воздух, бережно касались земли и травы. Спустя всего ничего шар поднимется чуть выше, из белого стане желтым и согреет воздух, даруя жизнь и свет. Западные земли, те, что остались за спиной путешественников, до сих пор лежат в ночной тени и небо с той стороны ещё было темное, на нем четко проглядывались звезды.
Начинался новый день.
Волшебник выглянул за край ковра, долго всматривался, сверяясь с мысленной картой, потом, сделав несколько простых жестов, заставил ковер снизить высоту.
— Прилетели, — сообщил он.
— А где мы находимся? — спохватилась Тарена. — Что это за местность?
— Мы в двенадцати милях южнее замка одного могущественного темного чародея. Дальше я не полечу, мне не с руки с ним встречаться. Вы пойдете строго на север, по дороге, и рано или поздно упретесь в черные врата его замка. Стучаться не стоит, он заметит вас раньше и если решит поговорить с вами, то впустит. А если нет — поворачивайте назад и ищите дорогу домой.
Летательный предмет роскоши снизился подле направления, которое и дорогой то назвать стыдно. Лишь неширокая ниточка протоптанной земли свидетельствовала о том, что здесь иногда кто-нибудь да проходит.