Подвиги для начинающих

Чужестранцам приходилось в меру скромных сил приносить новые слухи из далеких земель. Селяне, упорно желая сохранить в тайне свой маленький секрет, делали вид, что им жутко интересно, что они ни сном, ни духом не догадывались о подобном, после чего, вежливо попрощавшись, расходились. Глядя на них, среднестатистический путник решал: важные новости доходят до этой деревни как рак до горы — медленно и печально.

Впрочем, в отдаленности от торговых путей есть определенные плюсы, один из которых — дилетантство местных любителей столичных карточных игр.

Маркус ещё раз украдкой взглянул на свои карты. Чёрт, надо же как поперло! Весь вечер карта шла какая-то мелкая, а сейчас поперли исключительно элитные. “Награда нашла своего героя!” — как сказал бы Мира Корвалес, историями которого Маркус никогда не зачитывался, но которые пришлось осилить. Наконец, после стольких лет посредственной игры в клубах средней руки, унизительных проигрышей, он сумеет обыграть соперников.

Не будь Маркус так увлечен ощущением приближающегося триумфа, он бы возможно припомнил ещё одно изречение популярного философа, коими его пичкали учители и напарница: “За всякую удачу рано или поздно приходится платить”.

— Повышаю! — Плюгг, маленький, лысый, с хилой бородкой — ну, просто обмылок человека. А ведь еще и дровосек, как только за топор держится?

Поверх приличной кучи монет легло ещё два сверкающих кругляша — здесь играли на порядочные, даже по столичным меркам, деньги.

Сидящий слева от Плюгга гробовщик в траурном черном костюме — ходячая реклама бюро ритуальных услуг, глядя на него жить уже не хочется, — задумался, сравнивая свои возможности выиграть со своим же риском проиграть. Алчность таки-победила, с тяжким вздохом он кинул ещё две монетки.

Маркус едва не присвистнул: на самый большой в его жизни выигрыш приходилось чуть меньше монет, чем лежало сейчас на столе. “Похоже, я могу побить собственный рекорд”, — весело подумал наемник.

— А я — пас! — Ромусс, веселый крепкий малый (конечно, не чета Маркусу, но всё же больше похожий на дровосека, нежели Плюгг), сбросил карты на стол. — Не та масть сегодня. Не идет и всё, хоть убей.

Ромусс за сегодняшний вечер проигрался больше всех, но на природном оптимизме сей печальный факт никак не сказался.

— Твой ход, Маркус. Принимаешь? Или пасуешь? — хитро прищурив свою и без того маленькую (Маркус кулаком бы закрыл) физиономию, спросил дровосек.

Наемник сделал вид, что старательно размышляет, изучая карты, прикидывает шанс на победу, хотя на душе от радости ангелы пели. Ещё бы! У него на руках Чёрная Королева, Горный Тролль, Странствующий Рыцарь и Белый Бард. Комбинация не ахти какая, но перебить её ещё сложнее, чем собрать. А если на следующем ходе спасуют гробовщик и немногословный напарник Плюгга, касса, можно считать, у него в кармане.

Выдержав театральную паузу (главное — не переиграть, чтобы никто ничего не заподозрил), Маркус со старательно изображаемой неохотой положили к общей куче две монетки.

Угрюмый товарищ Плюгга без лишних сотрясаний воздуха  кинул деньги сверху, принимая условия.

— Твой ход, Кастель, — порадовал гробовщика дровосек.

Пока долговязый ритуальных дел мастер прикидывал, Ромусс повернул разговор в русло последних сплетен.

— У меня дядя недавно вернулся из Бальги, напуганный до смерти, трясется весь, смотреть страшно. Глаза из орбит лезут, говорит, наши к войне с орками готовятся, вербуют всех совершеннолетних. Мол, полчища этих тварей начали нападать на мирные деревеньки с востока, а теперь продвигаются вглубь страны, сея смерть и разрушения.

— Брехня, — авторитетно заявил Плюгг, но Маркус уловил еле заметную дрожь в голосе. Как и всякий сельский житель, дровосек до дрожи в коленях боится очередной военной напасти, которых в его жизнь не разу не случалось. — У нас на восточной границе лучшие гарнизоны стоят. Император, чай, тоже не дурак, сечёт откуда лиха ждать.

— А дядя говорит, зеленокожие смели те гарнизоны начисто. К лешему. Даже хода не замедлили, — не унимался Ромусс. — Половина Императорских войск полегла, пытаясь сдержать их безумную атаку.

— А другая половина?

— А другая не успела на подмогу.… А то бы тоже сейчас лежала под открытым небом, воронье кормила.

— Не, Император не такой мужик, чтобы недоглядеть. Восточная граница — самая опасная, там день и ночь стража глаз не смыкает. Не то что орда орков, кобольд завалящийся не проползет, — уверенно осчастливил собравшихся своими мыслями Плюгг. — Император, я тебе говорю, сечёт, что нам война с зелёнокожими не выгодна. Не вы-го-дна! Он предпринял всё меры, я тебе говорю. Император — толковый мужик!

— Не, ну это само собой, — продолжил спорить Ромусс. — Но ведь и орки на военных хитростях не то что собаку — носорога умяли и не подавились. Они ведь тоже с умом, прикинули, что да как, да подсыпали нашим стражникам яду в обед. Тем более их демон один науськивал.

— Какой демон? — скептически усмехнулся дровосек, а глазки ручки предательски задрожали. — Это дядю твоего демоны всякие науськивают… чтоб врал побольше.