Страница 145 из 153
— Доброй ночи, — вежливо и спокойно поздоровался супостат угрожающе крупных размером.
— У вас колюще-режущее обмундирование упало, — самый маленький супостат проворно подхватил с земли алебарду и насильно впихнул в окончательно онемевшие руки Герхарда.
Из оцепенения новичка вывел почти зычный окрик Каима (хоть и сорвавшийся в предательский фальцет).
— А ну стоять!
Герхарду этого хватило, чтобы кровь вновь начала циркулировать по организму. Он покрепче (аж костяшки побелели) стиснул древко и направил стальное навершие в сторону нарушителей.
— Стоять! — повторил он вслед за старшим.
— Да стоим мы, стоит, — примирительно ответил средний супостат (с загадочно волнительными очертаниями во мраке). — Не надо так кричать — голос сорвёте.
Супостаты честно замерли на месте, что внушило Герхарду некоторый оптимизм.
— Это запретная территория, — отчеканил Каим. — Что вы здесь делаете?
— Каемся, — признался всё тот же очаровательный супостат восхитительно чудесным голосом.
— Каетесь? — в голосе старого стража проскользнули нотки недоумения.
— Ага, каемся, — подтвердил (или подтвердила? Герхарда начали терзать определенные сомнения) нарушитель. — В непреднамеренном преступлении, пересечении границ частной собственности и в неурочном головотяпстве с отягчающими обстоятельствами. Срочно арестовывайте нас и ведите пред светлые очи Его Императорского Великовеличия, дабы мы могли бухнуться в ноги и, ничтоже сумняшеся, молить Его о прощении нас, недостойных.
Говорил (говорила?) супостат спокойно и уверенно, совсем не как испуганный и раскаявшийся преступник, пойманный на месте с поличными. Как-то всё это было крайне подозрительно.
— Вас отведут в узницу, — предупредил Каим.
— Не-не-не, — перебила его (теперь Герхард не сомневался, что обладательница чарующего голоса и пленительных чёрт фигуры — девушка) преступница. — Не было такого уговора. Мы добровольно сдаемся и требуем предстать пред светлые очи, чтобы как можно скорее очистить свои души и разобраться с этим недоразумением.
— Вы пойдете с нами. Мы отведём вас в узницу, — упрямо повторил стражник.
Между делом Герхарду подумалось: а не позвать ли подкрепление? Хотя мало ли где сейчас бродят ближайшие стражники, да услышат ли они зов, успеют ли до того, как нарушители окажут сопротивление?
А в том, что они его не просто окажут, но и сделают это умело, молодой страж ничуть не сомневался.
— Нельзя нам в узницу, — доверительно сообщила девушка. — У нас на неё аллергия. Давайте лучше сразу к Императору, а?
— Его Великовеличие изволит отдыхать от праведных трудов, — парировал Каим.
— Наглая ложь! Нет у него дел важнее заботы о державе!
Тут даже умудренному годами жизненного опыта стражу не нашлось, что возразить. Поэтому он слегка ткнул навершием алебарды в сторону нарушителей.
— Отставить разговоры! Топайте в узницу!
В разговор вмешался самый крупный супостат — тихим, уверенным голосом, доверительно вкрадывающимся в уши, а через них — прямиком в душу.
— Подумайте сами: как давно у вас тут ловили нарушителей? Очень давно, я ведь прав? И такой инцидент вдруг происходит: посреди дворцового сада, среди ночи, двое доблестных гвардейцев ловят нечаянных нарушителей. Сенсация? Сенсация. И вы думаете, Император не захочет узнать об этом первее всех? Что ему понравится ждать до утра, пока новость разлетится слухами среди всех придворных? Что, по вашему, он сделает с теми, кто скроет от него настолько важную информацию? А как наградит отличившихся стражников? А ведь утром любой сможет приписать всё заслуги себе — и фиг, что докажешь, не так ли? Зато прямо сейчас ситуация яснее некуда: вот нарушители, вот задержавшие их доблестные стражи, вот блестящее исполнение своего долга.
Тирада произвела на молодого Герхарда впечатление. Определенный смысл в словах супостата наблюдался: сейчас они выставят себя героями, а поутру всю славу легко может захапать ушлая смена, благо меркантильных конкурентов тут хватает.
Словно в довесок к его мыслям, девушка добавила:
— К тому же мы раскаиваемся и сдаемся, — чем вконец развеяла сомнения юноши.
Он с плохо скрываемым нетерпением посмотрел на наставника. Тот продолжал держать алебарду направленной на пленников, и жевал губами, обдумывая, какое решение принять. И когда уже молодой, наплевав на втемяшиваемую субординацию, собрался было высказать своё мнение, наконец-то определился.
— Хорошо, идём к Его Великовеличеству, — а чтобы нарушители запомнили, кто тут главный, тут же строго прикрикнул. — И без глупостей мне тут!
— Конечно-конечно, — согласилась плененная девушка. — Я — мамзель приличных воспитаний, глупостями не промышляю. За этих двоих не… — она вдруг запнулась. — Они тоже будут паиньками.